В настоящее время мы можем назвать несколько основных подходов к проблеме психологического сопровождения беременности (М.Е. Ланцбург, 2000; Н.В. Боровикова, 1998; Н.Т. Коваленко, 1996; Н.А. Урядницкая, 2002). Каждому из них соответствует свое понимание беременности и связанное с этим представление о целях и задачах решаемых психологом при работе с данной категорией клиентов. Однако отсутствие единой парадигмы психологии беременности и психологии внутриутробного развития затрудняет разработку адекватных моделей психологического сопровождения беременности, которые были бы эффективны не только для подготовки к безболезненным родам, но и  способствовали развитию личности беременной и формированию специфической детско-родительской общности как конструктивной системы отношений, связывающих ребёнка с матерью.

Назрела острая необходимость разработки комплексных моделей психологического сопровождения беременных, основанных на системных исследованиях  психологических аспектов этого феномена.

ВВЕДЕНИЕ

 

Проблема снижения рождаемости и депопуляции коренного населения  в развитых странах на фоне высокого уровня жизни ставит в ряд приоритетных задач изучение социально - психологических аспектов деторождения и родительства.  Вопрос о месте и значении материнства для современной городской женщины  и факторах, оказывающих на него влияние является сегодня не поводом для сентиментального умиления, а  одним из наиболее значимых в социальных науках.

Неслучайно тема психологии беременности, в последние несколько лет, стала активно разрабатываться в рамках социально-психологических исследований.

Анализ литературы по данному направлению говорит о том, что исследователями выделено более 700 психологических факторов, влияющих на процесс беременности, родов, психическое развитие ребенка и готовность к материнству. Сюда относятся личностные особенности беременной женщины, история жизни /42, 43, 44, 45, 46, 206/, адаптация к супружеству, особенности адаптивности, как свойства личности /21, 85/, удовлетворенность эмоциональными взаимоотношениями со своей матерью /27/, модель материнства своей матери /46/, культурные /100/, социальные и семейные особенности /169, 171/, физическое и психическое здоровье. / 20, 168, 170, 187, 211/

Беременность изучалась как этап индивидуального онтогенеза материнства ./191 –195/, как акме личностного развития женщины  и вершина ее психосексуального развития и полоролевой идентичности / 12, 32, 33, 200 , 201/она рассматривалась точки зрения влияния семейной истории на переживания беременной и формирующийся тип материнства  /42, 206/, с позиции и социо-культурной обусловленности переживаний беременной /209,230/.

 Исследования динамики психологических состояний беременной широко представлены в психоаналитической литературе /149/ через анализ идентификационных процессов у беременной, в современной отечественной психологии /7,97,98,217,218/. Исследована динамика социально–перцептивных процессов у беременных; восприятие образа ребенка в зависимости от соматического статуса беременной /7, 8/, проанализировано становление и развитие со–бытийных отношений беременной с вынашиваемым ребенком в рамках антропологической психологии /217,218/.

 Обширные исследования посвящены изучению влияний со стороны матери в периоде беременности на развитие ребенка /19,38,39,73,77,79,82 –86,88/. Доказано, наличие высокой корреляционной связи между особенностями отношения матери к ребенку на этапе беременности и последующими  детско-родительскими отношениями. /6,85,131,190/ Что в свою очередь говорит о необходимости изучения факторов, влияющих на формируемое в процессе беременности отношение матери к ребенку.

Основной фокус внимания в психологических исследований беременности был направлен на изучение прошлых детско - родительских отношений самой беременной, повлиявших на ее собственное материнство.

Несмотря на широкий круг проблем, рассматриваемых в рамках психологии беременности, в ней еще недостаточно обсуждался вопрос о роли отношений женщины с отцом вынашиваемого ребенка и влияние этих отношений на протекание беременности, родов и детско-родительское взаимодействие в диаде мать-дитя.. Нами не обнаружено работ, посвященных изучению системы значимых отношений на этапе беременности и основанных на понимании беременности как жизненного события для супружеской пары.

Человеческая специфика беременности проявляется в социокультурной обусловленности переживания беременности как жизненного события, некой «точки сборки» всех аспектов бытия телесности, социальности, эмоциональности и духовности. Анализ литературы показывает, что все авторы, по сути, определяют психологические аспекты беременности как социально – психологические, говоря, что лишь присутствие Других реальное или символическое обуславливает переживания беременной женщины. Однако, обширное поле психологических описаний беременности не содержит пока целостной теории, основные положения которой можно применять в практической работе с семьей в процессе ожидания ребенка. Наблюдается спутанность понятий  описывающих физический, психологический и духовный план человека и уровней рассмотрения  данной проблемы. В то же самое время,  подготовка к родам и родительству, психологическая работа с беременными становится сейчас достаточно популярной. Различные школы материнства предлагают всевозможные программы, не всегда психологически обоснованные и эффективные.  Назрела острая необходимость прикладных исследований в этой области.

Сейчас, когда деторождение уже не является единственной сферой самореализации женщины, важно понять каким является внутреннее содержание переживания беременности, смысл и цель рождение ребенка для современной женщины. Каковы те социально – психологические факторы, которые определяют самочувствие беременной,  готовность к материнству, психическое и физическое здоровье ребенка,  где место отца в  процессе беременности, как отношения в паре связанны с процессами обретения женщиной нового уровня самоидентичности в роли матери.  Именно на этом пути нам видится возможность решения демографических социально-психологических и мировоззренческих проблем общества.

Цель исследования: Анализ социально–психологических факторов, влияющих на протекание беременности, родов и раннее  детско – родительское взаимодействие. Разработка и апробация программы психологической и психокоррекционной работы с беременными.

Предмет исследования:  Особенности значимых отношений женщины к партнеру – отцу ребенка, себе и ребенку  в связи с выбранным ею способом подготовки к родам и родительству; влияние данных отношений на протекание родов и раннее детско-родительское взаимодействие.

Теоретические задачи:

1. Проанализировать культурно–исторические, философско– мировозренческие и социально-психологические предпосылки рассмотрения беременности как жизненного события.
2. Осуществить анализ теоретико–методологических подходов к изучению онтогенеза материнской сферы, места и специфики беременности в этом процессе.
3. Рассмотреть теоретические подходы к исследованию значимых отношений как со-бытийных и терапевтические модели, нацеленные на развитие со-бытийных отношений с другими.
4. Осуществить анализ различных подходов к оказанию психологической помощи беременным и семье, ожидающей ребенка.
5. Проанализировать особенности системы отношений женщины к значимым другим в процессе беременности как теоретическую основу для разработки эффективной психологической модели групповой работы с беременными, оказания психологической помощи женщине, оптимизации процессов вынашивания, родов, и раннего детско – родительского взаимодействия.

 Методические задачи:

1. Разработать и апробировать программу психодраматической группы для беременных  и их мужей нацеленной на подготовку к родам и родительству.
2. Разработать и модифицировать методический инструментарий позволяющий изучать значимые отношения у беременных женщин и их взаимосвязь с протеканием родов и последующими детско-родительскими отношениями. Разработать анкету для исследования особенностей отношений беременной к себе, мужу и вынашиваемому ребенку; модифицировать процедуру проведения исследования и математической обработки методики косвенного измерения системы самооценок.

Эмпирические задачи:

1. Осуществить эмпирический анализ особенностей системы отношений к себе, партнеру – отцу ребенка и ребенку у женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.
2. Выявить особенности переживания родов и  их протекания у женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.
3. Установить наиболее значимые факторы, влияющие на успешность протекания родов для каждой из исследуемых групп женщин.
4. Исследовать особенности раннего детско-родительского взаимодействия характерные для исследуемых групп. 
5. Установить значимые факторы, влияющие на различные аспекты раннего детско-родительского взаимодействия в исследуемых группах.

Гипотезы исследования.

1. Беременные женщины, выбирающие разные способы подготовки к родам и родительству будут отличаться по характерным для них типам материнства и родительства, связанных с различиями в системе значимых отношений женщины к себе, ребенку, партнеру – отцу ребенка.
2. Беременность и роды могут переживаться как физиологический процесс, социальное поведение или жизненное событие в зависимости от особенностей значимых отношений женщины.
3. Отношения женщины к себе, ребенку и партнеру – отцу ребенка взаимосвязаны и обуславливают протекание родов и раннее детско–родительское взаимодействие.
4. Психологическая подготовка к родам и родительству связанная с актуализацией сил межличностного взаимодействия и основанная на понимании беременности как жизненного события для супружеской пары является более эффективной для подготовки к родам и родительству, нежели медицински ориентированная психопрофилактическая подготовка к родам.

Объект исследования:

Три группы первобеременных  женщин. В первую группу вошли 78 женщин, проходящих курс медикаментозной подготовки к родам в женской консультации на сроке беременности 36 – 38 недель.

Во вторую группу вошли 60 женщин посетившие занятия по психопрофилактике болей в родах на сроке беременности 36 – 38 недель.

В третью группу вошли 90 женщин прошедшие совместно с мужем подготовку к семейным родам и родительству в психодраматической группе на сроке беременности 36 –38 недель.

У всех женщин, принявших участие в исследовании, в анамнезе отсутствовали диагнозы, указывающие на нарушения в репродуктивной функции женщины. Группы были выровнены по социально-демографическим и экономическим показателям. Всего в исследовании приняли участие 228 женщин в возрасте от 19 до 33 лет.

Методологические и теоретические предпосылки исследования выступили следующие положения: представления о культурно - исторической природе высших психических функций и психологических систем  личности человека /Выготский Л.С./. Положения о социально – психологической природе отношений человека и возможности превращения значимых отношений в свойства личности /Мясищев В.Н., Ананьев Б.Г., Я.Л. Морено, У.Джеймс, Г Саливан, Э. Эриксон/; теоретические представления о личности как системе отношений /Рубинштейн С.Л., Мясищев В.Н., Морено Я.Л./; представления о жизненном событии как факторе изменения значимых отношений личности и изменении субъекта события. /Рубинштейн С.Л., Абульханова – Славская К.А., Анцыферова Л.И./;  теоретические представления об обусловленности психологических и соматических аспектов беременности отношениями в предшествующие периоды онтогенеза со значимыми другими. /З. Фрейд, А. Адлер, М. Кляйн, К Хорни,  А.Фрейд, Д. Пайнз, Шмурак Ю., Филипова Г.Г./; положения теории Я.Л. Морено о целебной силе отношений в жизни личности.

Для достижения поставленных эмпирических задач были использованы следующие методики: анкета субъективных оценок отношений /Васильева О.С. Могилевская Е.В./, Методика косвенного измерения системы самооценок (КИСС) /Е.Т.Соколова, Е.О.Федотова/, Цветовой тест отношений, модифицированный авторами в соответствии с целями и задачами исследования, методика исследования особенностей эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия Е.И.Захаровой, модификация Агнаевой Е.М. /41; 66; 73; ./. тест «неоконченные предложения» и опросник Мердока -  Уайта /101/ . Достоверность полученных результатов обеспечивалась использованием ряда методов математической статистики: метода ANOVA, факторного анализа, кластерного анализа и дерева классификации. В исследовании использовалась компьютерная программа анализа данных «Statistica  6».

Положения, выносимые на защиту:

1. Детоцентричному типу материнства соответствует партнерский тип родительства. Женщины этой группы переживают беременность и роды как жизненное  событие и выбирают подготовку к родам  связанную с психологической работой с семьей на этом этапе.
2. Эгоцентричному типу материнства соответствует биологический тип родительства. Женщины этой группы переживают беременность и роды как физиологический процесс и в качестве способа подготовки к родам ограничиваются медицинским наблюдением в женской консультации.
3. Мужецентричному типу материнства соответствует традиционный тип родительства. Женщины этой группы характеризуются амбивалентным переживанием родов как физиологического процесса и жизненного события и выбирают занятия по психопрофилактике в медицинском учреждении  как способ подготовки к родам.
4. Самооценка женщин с эгоцентричным типом материнства зависит от пола и желательных для нее признаков ребенка.  Самооценка женщин с мужецентричным типом материнства зависит от пола, рожденного ребенка. Самооценка женщин с детоцентричным типом материнства зависит от эмоциональной удовлетворенности отношениями с партнером. – отцом ребенка.
5. Роды являются семейным событием на протекание, которого, влияют социально – психологические факторы. Наиболее значимым фактором, влияющим на успешность протекания родов во всех выявленных нами группах, является принятие в паре.
6. Отношение к ребенку на этапе раннего младенчества связанно с самоотношением женщины и ее отношения к отцу ребенка. Наиболее значимым фактором, влияющим на детско-родительское взаимодействие является самооценка матери и ее удовлетворенность собой.
7. Наиболее успешными в плане протекания родов и раннего детско –родительского взаимодействия являются женщины с детоцентричным типом материнства и родительством – партнерством, посещавшие психологическую группу по подготовке к семейным родам и родительству.

Научная новизна работы,  определяется следующими положениями:

Впервые осуществлен социально – психологический  анализ беременности как жизненного события.

Впервые выделены эгоцентричный, мужецентричный и детоцентричный типы материнства и соответствующие им типы родительства: биологическое родительство, традиционное родительство и родительство – партнерство характерные для групп женщин выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.

Впервые установлены особенности переживания родов и раннего детско-родительского взаимодействия для групп женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.

Впервые выявлены наиболее значимые признаки, характеризующие отношения женщины к себе, ребенку и отцу ребенка, влияющие на протекание родов и раннее детско-родительское взаимодействие.

 Впервые установлена взаимосвязь между отношением беременной к партнеру – отцу ребенка и выбираемыми ею критериями для самооценки собственных материнских качеств.

Впервые описана модель психотерапевтической работы с беременными на основе  психодраматического метода.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в развитии теоретических представлений о социально –психологических аспектах беременности  как жизненного события.

Проведенное исследование расширяет и углубляет существующие представления о месте  и значении беременности в процессе индивидуального онтогенеза материнской сферы.

Данные о различных типах материнства и родительства у женщин выбирающих различные способы подготовки к родам и родительству способствуют разработке адекватных моделей  психологической работы с беременными.

Выявленная взаимосвязь между отношением женщины к себе, отцу ребенка и ребенку подтверждает известное теоретическое положение о системном качестве отношений личности.

Данные о влиянии отношений межу партнерами на этапе беременности на успешность протекания и особенности переживания  родов позволяют оказывать своевременное психокоррекционное воздействие при работе с семьей на этапе беременности с целью оптимизации процесса родоразрешения. Эти данные так же указывают на важность изменения традиционной практики в сфере деторождения и медицинского понимания процессов беременности и родов.

Результаты исследования могут быть использованы практическими психологами и психотерапевтами, медицинскими работниками в целях оптимизации взаимодействия с беременными, выявлении группы риска и оказания своевременной    психологической помощи беременным на всех этапах дородового периода; учителями и преподавателями ВуЗов в просветительской деятельности, в центрах планирования семьи; в средствах массовой информации; в разработке программ демографической политики различного уровня.

В настоящее время результаты исследования используются при чтении учебного курса «Психология материнства и пренатальная психология» на факультете дополнительного образования отделения Клинической психологии Южно Российского Гуманитарного Института. В консультативной практике и в проведении групповых занятий с семьями, ожидающими ребенка в школе материнства и родительства «Берегиня».

Апробация работы: Материалы диссертации были представленны на XXIX сессии Недели науки РГУ (2002г.), на ежегодной научно-практической конференции «Фестиваль Морено» в 2001 - 2002 гг. (Ростов-на-Дону), на всеросийской научно-практической конференции «Материнство. Психолого-социальные аспекты. Норма и девиация.» (Иваново, сентябрь 2002)

Публикации: по теме диссертации опубликовано 10 работ.

Структура и объём диссертации: Диссертация состоит из введения,   трех глав и заключения, библиографического списка использованной литературы из 241 наименования из них  16 на иностранном языке и приложений. Объем основного текста 160 страниц, содержит 10 таблиц, из них 9 в приложении и 25 рисунков, все в приложениях.

 

 

 

ГЛАВА 1.  СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ФЕНОМЕНА БЕРЕМЕННОСТИ

 

1.1Философские и культурно – исторические предпосылки социально – психологического подхода к  пониманию беременности.

 

     Человеческая специфика беременности, то, что отличает переживание женщиной ожидания ребенка от беременности у самки животного, связанна с сущностными характеристиками самого человека, как это понимается в философии и Вершинной психологии /61, 62, 126/. Человек есть существо искусственное, саморождаемое через культурно изобретенные устройства, такие как ритуалы, мифы, символы культуры – способы конструирования человека из природного биологического материала.

Биологический инстинкт продолжения рода становится материнством, будучи помещенным в пространство культуры. У животного забота о потомстве закодирована в инстинкте, оно не может выбирать. Человек же каждый раз должен это устанавливать заново, обретая посредством личностной рефлексии смысл данного события. Однако «культурные машины смыслопорождения», в терминах Мамардашвили/126/ индуцируют некие состояния лишь в процессе взаимодействия с реальными или символическими Другими. Таким образом, возникающая в координатах культуры человеческая специфика беременности возможна лишь в условиях взаимодействия с Другими, т.е. социально – психологическая по сути.

     На протяжении веков положение женщины в обществе всегда связывалось с материнством. Самые древние изображения, находимые в раскопках выделяют именно этот аспект ее предназначения: фигурки с практически редуцированной головой и огромной утробой. С.Де Бовуар называет биологическую способность женщины к деторождению судьбой, определившей ее место и значение в социуме/29/.

     Однако биология не объясняет институционализацию материнства у человека. Иначе как можно объяснить его исторические и культурные трансформации. Материнство само по себе культурно обусловленный институт, основной функцией которого является трансляция на индивидуальный уровень ценностей культуры /160/. Иными словами искусственно созданный способ воспроизводства нового члена человеческого сообщества. Неизменность биологической основы материнства  и социокультурных функций  номинирует его как феномен, органически связанный с общими ориентациями культуры, посредством которого воспроизводится необходимый в данной культуре тип личности и имеющий  историческое  и онтогенетическое развитие.

     Древние традиции нам показывают, что духовно – эмоциональный аспекты материнства считались более важными не после рождения ребенка, а в период его вынашивания. Сакрализация материнства, проявившаяся в почитании богинь прародительниц, Богородицы в Христианстве, проявилась в особом отношении к беременной женщине. В этот период тело ее одухотворялось, наделялось особыми мистическими свойствами. Именно беременная символизировала и воплощала в себе сакральный смысл материнства. Подтверждением тому служит множество фактов: в древней славянской культуре считалось, что Душа младенца приходит в мир людей из жилища умерших предков, когда решает продолжить свой земной путь /144/. Беременная женщина, вынашивающая потомка в прошлом предка, оказывалась на границе между двумя мирами, миром людей и миром душ. Согласно более поздним верованиям, связанным с приходом христианства, считалось, что через беременную женщину Бог являет на землю из духа человека. В ней совершается таинство перевоплощения, когда дух превращается в человека из плоти и крови. Поскольку мать являлась орудием свершения великого чуда, она сама становилась на это время воплощением сверхъестественных сил. В подтверждение можно привести факты из православной житийной традиции, в соответствии с которой вынашивание плода, роды и последующие 40 дней рассматривались как время особой близости не только матери и  ребенка, но и отца к сфере трансцендентного. Небольшой энциклопедией таких сведений можно назвать начальные страницы Жития Сергия Радонежского. Приступая к изложению сочинитель основывает его на примечательных словах царя Давида, обращенных в Псалтири к Господу: «несделанное мое видеста очи твои» (т.е. ребенок в утробе видел очи твои») Далее автор приводит многочисленный перечень видений, вещих снов и знамений, бывших родителям многих святых мужей до и после родов. «чудна мужа, чудно и зачатие, рождество и воспитание» /81, с.96./ В традиционных культурах беременность и рождение всегда рассматривались как события сакральные, определяющие всю последующую жизнь человека. Из этих примеров видно не только особое восприятие периода беременности в рамках традиционных культур, но и особое отношение к ребенку, как к Другому (душе предка, сыну Божьему и т. д.,), а не как к растущему органу в теле матери. Во взаимодействии с этим другим обретался смысл материнства, миссия матери как проводника из трансцендентного в социальное. Посредством определенных ритуальных действий беременная находилась в символически опосредованной коммуникации с ребенком, отцом ребенка, предками и духовными покровителями, целью чего являлась подготовка к материнству и родительству.

     Таким образом, можно сказать, что способом институционализации материнства был миф, религиозные представления – делающие беременность понятной и соразмерной человеку, придающей физиологическому процессу субъективный личностный смысл.

Механизм смыслопорождения посредством взаимодействия с полем культурных символов объясняется в культурно исторической теории деятельности, в рамках гуманитарной психологии а так же в аналитической психологии К.Г. Юнга.

 В традициях культурно-исторической теории деятельности условие развития субъективности человека помещено не в самом человеке, а вынесено во вне – в культурно-исторический опыт /24,61/. Этот опыт зафиксирован в различных феноменах общественного сознания и, в первую очередь, в мифологии, символике, в текстах. Отмечается, что взаимодействие со значениями, заключенными в знаках и символах, не просто дает человеку некоторое представление о мире и его объектах, а порождает в нем новый субъективный опыт, определенные состояния и качества,  которых без обращения к ним не было и быть не могло. Иными словами, символ «обладает способностью индуцировать состояния сознания, через которые психика индивида включается в определенные содержания сознания» /159, c 151/.

Но человеку недостаточно просто знать о культурообусловленом значении символа. Условием взаимодействия является его целостное,  включенное проживание посредством ритуалов. В них человек дублировал свои текущие состояния, осознавал свою культурную самость.          Ритуалы, мифы, предполагавшие другого как  символического участника индуцировали человеческую специфику проживания беременности как жизненного события. Превращение девушки в Мать. Этим же задавался и социальный контекст жизни беременной женщины. Ее место и функция в микро- и макро- сообществах. Только посредством материнства женщина могла занять подобающее место в социуме. Бесплодие считалось тяжким позором и основанием для развода. /116,119,187/Материнство было единственным способом самореализации женщины. В мировых религиях и мифологии мы находим  образы великих матерей: иудаизм рассматривает материнство как особый путь служения Богу, что выражается в следующих социальных нормах: родство передается по материнской линии, женщина - мать пользуется особым почетом и уважением в семье, это единственный долг женщины в обществе и перед Богом. В Новом Завете наряду с почитанием Троицы  существует традиция почитания  Божьей Матери  “ Бог дает нам высшее свидетельство достоинства женщины тем, что сам обретает плоть от Девы Марии, которую Церковь почитает как Божью Матерь.” /90, c36/. Русская соборная икона Богородицы насчитывает 40 образов Божьей Матери, что свидетельствует о глубоких корнях традиционного, совершенно особенного отношения к богам, покровительствующим продолжению рода. В иконописных ликах Богородицы особенно подчеркивалось материнское начало, лишенное девственной прелести. Таким образом,  материнство приобретало огромную социальную значимость при этом вытеснялись и табуировались все негативные аспекты и возможное неприятие личностью данного пути самореализации. Это наблюдается в культуре и по сей день, с чем связанны основные трудности исследования негативных аспектов материнства.

 Беременность же в традиционных культурах становилась периодом достижения телесной, социальной и духовной целостности личности. Смысл беременности находился за пределами самой беременности и личности – он был трансцендентен.

Однако, необходимо сказать, что такая целостность была обусловлена не только пониманием роли матери в ее взаимодействии с ребенком но и определенной заданностью смысла и значения материнства во взаимодействии с отцом ребенка. Несмотря на высокую значимость деторождения и продолжения рода, сакрализацию материнства социальное положение женщины оставалось второстепенным по сравнению с положением мужчин. Равенства между полами не признавалось ни в один период развития западной цивилизации. «Благословен Господь Бог наш и Бог всех миров, что он не создал меня женщиной», - говорят евреи на утренней молитве. Среди благодеяний, за которые Платон благодарил богов, первым было, что они создали его свободным, вторым – что он мужчина, а не женщина. «Жена да убоится мужа своего» - один из главных постулатов христианского брака. Женщина наделялась особыми качествами и становилась объектом преклонения лишь на период вынашивания и рождения ребенка. Ребенка обладавшего ценностью в глазах мужчины. Вначале представления о процессе деторождения были лишены научной основы и отражали лишь социальные мифы. Долгое время считалось, да и сейчас считается в некоторых примитивных сообществах, что отец не имеет никакого отношений к зачатию ребенка. Будто бы прародительские личинки в форме живых зародышей проникают в материнское чрево/29/. Данные представления связываются с периодом матриархата. Однако с наступлением патриархата мужчина стал жестко отстаивать право на собственное потомство, в целях возможности передавать собственность по мужской линии наследования. Хотя приходилось все же признавать роль матери в процессе деторождения, подчеркивалось, что ее функция сводится лишь к вынашиванию и вскармливанию семени жизни – созидательной силой считался только отец. В представлении Аристотеля, зародыш является продуктом встречи спермы и менструации – в этом симбиозе женщина дает лишь пассивную материю, а сила, активность, движение, жизнь исходят от мужского начала. Такова же доктрина Гиппократа, который выделял два вида семени: слабое или женское, и сильное, мужское/204/. Теория Аристотеля просуществовала вплоть до середины 17 века. Она же нашла свое продолжение в христианской доктрине чудесного зачатия во чреве девственницы, единственным необходимым условием которого, выступает оплодотворяющее отцовское начало.

  Гегель считает, что два пола различны между собой «Вследствие дифференциации мужчина являет собой принцип активный, а женщина – принцип пассивный, ибо она остается в своем неразвернутом единстве.» /67, c. 369/

 Причины возникновения  половой стратификации чаще всего объясняются исходя из условий развития  общества. Именно в такой перспективе изложил историю женщин Энгельс в работе «Происхождение семьи частной собственности и государства».

С точки зрения исторического материализма история развития половой стратификации существенным образом зависит от технического развития общества. Переворот, произошедший в разделении труда вследствие изобретения новых орудий, сделал неизбежным господство мужчины в доме; «домашняя работа женщины утратила свое значение по сравнению с промысловым трудом мужчин, его труд стал всем, ее работа – незначительным придатком» /222 С. 48/ Тогда же отцовское право приходит на смену материнскому. Возникает патриархальная семья, основанная на частной собственности, где основной «продукт» производимый женщиной – новые поколения отчуждаются у нее и сам процесс деторождения постепенно становится подконтрольным мужчине, все более и более технологизируясь.

     Общие культурно – исторические тенденции развития общества и ментальности привели к тому, что ритуалы, мифы, религиозные представления утратили свой нуминозный характер, а человеческое тело, перестав символизироваться превратилось в тело – машину. Это проявилось в современном понимании беременности как физиологического процесса в организме женщины, когда из оплодотворенной яйцеклетки развивается плод. Способ понимания сформировал и инженерный, по сути, тип практики.

Беременность как воплощение сугубо женского проявления, скрытого от глаз, непредсказуемого ожидания   и отношение к ней в индустриальном обществе как нельзя лучше иллюстрирует борьбу за расколдовывание мира, познание и подчинение тайны, технологизацию и рационализацию телесности. Этот тезис можно подтвердить обращением к истории развития акушерства и технологий ведения беременности и родоразрешения. В примитивных и традиционных культурах роды были сугубо женским делом, к участию в котором мужчины не допускались. Более того,  у некоторых народов уже на этапе беременности практиковалось раздельное проживание беременной в специально отведенных для этого местах. Такие традиции существовали, например, в древней Спарте, в Китае, Индии. У аборигенов Австралии и на островах Полинезии женщины рожают в одиночестве, и никто не имеет права к ним приближаться /29/. В славянской культуре предписывалось, чтобы рядом с беременной и роженицей находилась повитуха, зрелая женщина, имеющая собственных детей и получившая свое умение по наследству от матери к дочери /144/. Повивальное искусство не было оформлено как знание. Это было именно искусство, опыт совместного проживания, со – бытия,  что гениально схвачено Сократом, происходившим из семьи повитух,  назвавшим свой метод диалога, как совместного постижения истины   «майевтикой» - повивальным искусством

 По мере развития медицины акушерство превращается в знание, которому возможно научить. В Новое время появляются мужчины врачи, которые принимают роды у аристократок и королевских особ.  Современное акушерство берет начало во Франции семнадцатого века, когда мужчина – врач впервые вошел в родильную комнату и присвоил себе роль, традиционно исполнявшуюся до этого акушерками или повитухами /147/. Тогда впервые женщин стали класть на спину во время родов, чтобы врачам было удобнее производить манипуляции. С тех пор врач-акушер и стоит, держа в руках инструменты, весь внимание, перед пассивной, уложенной на спину роженицей (английское слово «obsteric» - акушерский, происходит от латинских «ob» и «stare», что значит «стоять  перед»)

Сокрализированное тело превращено в машину.  Роды же являются пиком обезличивания и технологизации.  Положение на спине и вызванная этим положением пассивность и зависимость роженицы, а также весь набор стандартных акушерских приемов отражает пренебрежение к роли личности  женщины в родах и глубокое непонимание того насколько ей необходима интимная атмосфера, насколько это событие является для нее жизненным событием, а не просто медицинской операцией. Цивилизация, технологизировав и этот момент в жизни человека, не позаботилась о комфорте человеческой души и теперь возникла необходимость каким-то образом возместить то, что ранее обеспечивалось традиционностью жизненного уклада. Выводы русского философа космиста В.И. Вернадского и Т.де Шардена о том, что в эру машинной цивилизации забота о сущности человека была подменена заботой об обеспечении жизни полностью подтверждаются. Прогресс человеческой личности не стоит в повестке дня. Однако, Юнг говорит о  том, что «когда часть души откалывается от сознания, она лишь по видимости бездеятельна; на самом деле отколовшаяся часть овладевает личностью и искажает намерения индивида в своих интересах.»/225, с.100/ Прогресс жизнеспособен только  при взаимном сотрудничестве дифференцированного сознания и его укорененности в прошлом. На каждой новой ступеньке, достигнутой цивилизацией, в научном постижении всех явлений,  мы сталкиваемся с задачей новой интерпретации, приемлемой для данной ступени, с тем, чтобы связать «все еще существующую в нас жизнь прошлого с жизнью настоящего...» Если же такого связывания не происходит, возникает разновидность сознания, беспомощно уступающего любому виду внушения и фактически  восприимчивого к психическим эпидемиям. «С потерей прошлого настоящее утрачивает свое значение, ценность и способность к переоценке.» /225, с. 93) Биологически обусловленное влечение к материнству нуждается в культуросообразных формах искусственной  рефлексии, посредством которых может обретаться целостность личности, ее включеность в реальное и символическое взаимодействие с другими и обретение личностного смысла в предстоящем родительстве. Именно эта позиция подверглась осмыслению в рамках феминистки ориентированной философии. Основным тезисом сформулированным в ранних феминистких работах являлся тезис о том, что материнство, как сфера жизнедеятельности женщины противостоит ее индивидуализации в силу своей биологической и социальной типичности /29/. Сохраняясь от поколения к поколению в практически неизменном виде она может поглощать значительную часть личной, индивидуальной жизни женщины.

Самка подчинена роду больше чем самец. С момента наступления половой зрелости и регулярных менструаций и до наступления климакса тело женщины «представляет собой арену событий, разворачивающихся внутри ее, но к ней лично отношения не имеющих.»/29,с.62/ Во времена Аристотеля считалось, что каждый месяц уходит та кровь, что в случае оплодотворения составила бы плоть и кровь младенца; истинность этой старой теории заключается в том, что организм женщины беспрестанно трудится над намечающейся беременностью, причем только лишь у женщины – самки человека он происходит ежемесячно и несет в себе боль и кровь. На протяжении всего периода беременности в ней живет другое существо, питающееся  ее субстанцией, а значит, она одновременно  является и не является сама  собой. Беременность представляет собой тяжелый труд для любого организма, сопровождающийся  значительной нагрузкой на все органы и системы: уменьшается содержание  в организме кальция, фосфора и железа, сверхактивный обмен веществ действует на эндокринную систему, страдает позвоночник и сосуды. Роды у женщины являются самыми болезненными среди всех млекопитающих – как расплата за прямохождение и зрелость новорожденного.   После родов она кормит ребенка молоком из своих сосков, за счет своих собственных жизненных сил. Вид пребывает в самке и поглощает значительную часть ее индивидуальной жизни, она отрекается от нее для продолжения рода. Таким образом, деторождение является самой большой помехой женской реализации и развития, с точки зрения феминисток. Каковы же пути преодоления выявленного противоречия между значением материнства как источника развития личности женщины и его пониманием как основной помехи самореализации? И как трансформировались отношения в триаде мать – отец – дети, в связи с теми социо - культурными феноменами, характеризующими современность? Думается, что именно этот вопрос является наиболее целесообразным в плане исследования специфически женских проблем. Невозможно и бесперспективно отрывать материнство от общих тенденций культурно – исторического развития, которые проявляются не только в отношении мать – дитя, но и в большей степени мать – отец ребенка. Как показывает вышеизложенное  мы можем говорить по меньшей мере о трех формах взаимоотношений в триаде мать – отец - дети, которые определяли место и значение каждого члена этой целостной системы. Матриархат, где отцовство являлось биологическим феноменом; патриархат, где способность женщины к деторождению рассматривалась в  аспекте его  ценности для мужчины и современная ситуация, где материнство перестало рассматриваться как единственная сфера самореализации женщины, а партнерство мужчины и женщины  может рассматриваться как самоценное, находя свое новое воплощение и развитие в родительском взаимодействии. В свете вышеизложенного понятен интерес к нарождающимся новым образцам родительства, проявляющимся сейчас в сфере деторождения.  Это те первые ростки новой родительской культуры, которые во всем мире принято называть «сознательное родительство», «пренатальная педагогика», движение за гуманизацию родов – опирающиеся на представления о безусловной ценности внутриутробного ребенка,  беременности, как этапа целенаправленного созидания новой человеческой личности, члена сообщества людей и этапа становления и развития со-бытийных отношений матери, отца и ребенка. «Проблема родов в настоящее время стала центральной для женщин. Ранее феминистки считали роды делом третьестепенным, в ряду других женских проблем, рассматривая их как помеху на пути развития женщины. Сейчас стало ясно, что это именно та сфера, в которой необходимы решительные изменения.»; пишет известная феминистка Шейла Китсинджер /по147,c12/.  Это не возврат к прошлому, а переход на новый уровень, новый виток в развитии человечества, реакция на тот антропологический кризис, который сопутствует техногенной цивилизации.

Традиционные формы освоения мира и соответствующие им духовные институты утратили свой «нуминозный» характер. Не сумев предложить ничего иного мы столкнулись с тем, что, женщина становится зависимым и беспомощным объектом манипулипрования, ребенок растущим органом в животе, а не субъектом и Другим,  а культура лишается тех искусственных  форм рефлексии, способов «самосозидания человека из природного биологического материала», которые  позволили бы женщине и мужчине в период ожидания ребенка освоить новый, связанный с родительством способ со–бытия в мире. Наша культура, развиваясь как патриархатная, закрепила господство мужского мировосприятия, ценностных ориентаций, телесно – чувственного опыта во всех бытийных сферах, где женщине делегировалась единственная функция – деторождение. Как субъект, она постепенно вытеснялась  из процесса рождения детей. Однако, тоталитарное господство мужских ценностей, привело  к девальвации и отцовства, как социально-психологического феномена, вытеснение отца из сферы семейных отношений и сведение его роли, во время беременности, к биологическому акту зачатия.  Таким образом, родительство в целом нуждается в возвращении смысловых оснований.

Слова лидера социально конструктивизма Кеннета Гергена /69/ о том, что смысл предшествует отношению, заставляют  нас  задуматься о том смысловом вакууме, в котором оказывается современная беременная  женщина. Проблема смысла до предела заостряется современными реалиями. Это связано не только с возможностью выбора самой беременности, обусловленном современными контрацептивными средствами, но и возможностями суррогатного материнства и искусственной инсеменации; отчуждением и профессионализацией некоторых исконно материнских и отцовских функций. Сейчас появилась настоятельная потребность, каким - то образом компенсировать то, что ранее обеспечивалось традиционностью жизненного уклада. Мы видим, что родительская сфера на уровне социальных ролей личности конституируется у индивидов посредством неких социокультурных механизмов. И их отсутствие в современной культуре значительным образом затрудняет этот процесс.

Актуальной и необходимой является рефлексия того, какие формы родительства являются наиболее адекватными для современной ситуации, где ценность приобретают отношения двух самодостаточных партнеров, родительство становится формой и этапом личностного развития, а ребенок самостоятельной экзистенциальной ценностью.

Теперь, когда развивающаяся пренатальная психология возвращает нам внутриутробного ребенка как человеческое существо, доказав психическую жизнь до рождения, общество нуждается в новых формах искусственной рефлексии становления материнства и родительства взамен канувших в Лету мифов, ритуалов, религиозных представлений – тех смыслопорождающих символов,  позволявших беременной и отцу ребенка обрести личный смысл в предстоящем событии. Ибо если освоение культуросообразных форм личностного развития не происходит в форме личностной рефлексии, то это не происходит вовсе

Проблема личностной рефлексии и форм самоидентификации в  индустриальном обществе давно является предметом Европейской философии. Однако практическое  решение проблемы стало областью институционализации психотерапии. По словам Франкла, (1990) психотерапия давно стала практической социальной психологией. Из нее хорошо известно, что условием искомой трансформации личности, является изменение отношений к себе, окружающим, миру.  В связи, с чем проблема адекватности форм психотерапии с беременными и семьями, ожидающими ребенка стоит чрезвычайно остро. Однако  проблема разработки подобных психотерапевтических моделей влечет за собой необходимость понимания психологических механизмов становления и развития материнских и отцовских ролей как особых сфер самореализации. Рассмотрения родительства как системного феномена. Понимание места и значения беременности в индивидуальном онтогенезе материнской сферы.  Что и будет проанализировано в следующих параграфах работы.

 

1.2. Место и значение беременности в процессе индивидуального онтогенеза материнства с точки зрения различных теоретико-методологических подходов.

 

Спор о  том, является ли материнство некой сферой в личности женщины или женской развитие и есть развитие материнских качеств - т.е. тождество женской социализации и становления материнства, имеет определенную историю и различные ответы на данный вопрос в рамках психологических школ и направлений и в последнее время широко разрабатывается в гендерных теориях. Следующий проблематичный вопрос, так и не имеющий однозначного ответа в психологии это  вопрос факторов, более всего определяющих психологические особенности беременности, как одного из этапов материнства. Если обобщить имеющиеся на сегодняшний день в психологии подходы к пониманию беременности, то можно обнаружить, что беременность рассматриваются с двух основных позиций: как этап онтогенеза материнской сферы (Сравнительно – этологический подход, психолого – педагогическое направление) и как вершина личностного развития женщины, завершающий шаг в становлении полоролевой идентичности (психоанализ).

Психоаналитический подход к пониманию беременности. Впервые попытка рассматривать беременность как психологический феномен, и важное событие в развитии женской личности было  предпринято З. Фрейдом /200 –203/. Новизна позиции Фрейда состояла в том, что он понимал желание материнства  не как природное образование, а как нечто, поддающееся психологической редукции к онтогенетическим элементам. Он понимал беременность как реализацию женщиной комплекса кастрации и наследием раннего элементарного желания иметь пенис. Основной упрек, который можно высказать в адрес этого положения, связан с тем, что Фрейд скопировал его с мужского образца. Он предполагает, что женщина чувствует себя увечным мужчиной и вынашивая ребенка внутри своего тела, компенсирует отсутствие у нее пениса - предмета подсознательной зависти к мужчине. Женская зависть реализуется тогда, “когда желание иметь пенис замещается желанием иметь ребенка; ребенок, таким образом, согласно эквивалентам древней символики, занимает место пениса” /202, с 318/. Поэтому, с позиций классического психоанализа рождение ребенка  является для женщины важнейшим условием самореализации, завершением психосексуального развития. Оказывает саногенное влияние на психику некоторых невротичных женщин.”. /202 с319/. так как, нежная привязанность к отцу может возникнуть только этим окольным путем – через желание иметь пенис и его реализацию в желании иметь ребенка от отца. Таким образом, Фрейд не выделял материнство как некую личностную сферу, особый путь самореализации   женщины, признавая его единственно возможным способом завершения полоролевого развития.

Сходным образом видел драму женского развития и ученик Фрейда А.Адлер /12/, рассматривая ее в ракурсе конфликта между «мужеподобными» и «женскими» тенденциями: «в детстве она идентифицирует себя с отцом; потом, испытывает чувство неполноценности по сравнению с мужчиной ( место, которое в семье занимает отец, повсюду встречаемое преимущество мужского пола, воспитание – все убеждает ее в идее мужского превосходства), и тогда, перед ней возникает альтернатива: способствовать своей автономии и уподобиться мужчине, отказаться от своей женственности»/12, с.215/ что на фоне комплекса неполноценности приводит к сексуальным неврозам или психогенному бесплодию, или счастливо реализовать себя в любовном подчинении – причем, последнее решение облегчается некогда испытанной любовью к отцу – повелителю. Сексуальная любовь сопровождается у такой женщины желанием чувствовать над собой чье-то господство. Она бывает вознаграждена материнством, обретая в ребенке эквивалент пениса и возможность автономии нового типа. Однако в отличии от Фрейда Адлер вводит в область своего рассмотрения социокультурные факторы, влияющие на выбор женской или мужской идентичности.

 Таким образом, в классическом психоанализе развитие материнской сферы тождественно полоролевому развитию.    Женскую социализацию и  Фрейд и Адлер рассматривают как производное и вторичное,  отклонение от мужского пути развития; девочка осознает свою женственность, отказывается от нее или принимает ее в результате отношений, связывающих ее с отцом и матерью: беременность же является моментом, когда может произойти перенос на ребенка функций объекта влечения, объекта привязанности, что будет способствовать достижению полоролевой зрелости.  В данном ракурсе рассмотрения основной осью проявления и развития психологических аспектов беременности являются отношения с интроецированным объектом влечения – отцом во внутреннем мире женщины. Ребенок же является вторичным, символическим заместителем.

   Иное представление о психологии беременности мы находим у представительниц женского психоанализа: Х.Дейч, К.Хорни/209/, Д.Пайнз /149/. Они убежденны в том. что материнство представляет собой особую сферу личности женщины, которая имеет биосоциальную природу. Рассматривают женское развитие, место и роль  беременности в нем как процесс несводимый к компенсации комплекса кастрации и имеющий свою собственную логику и динамику.

К.Хорни утверждает, что желание иметь ребенка «первично и имеет глубокие биологические корни» /209, c. 94/ называя его «Влечением к материнству» (там же), именно это и определяет наличие материнской сферы в личности женщины. Более того, данное желание присуще и мужчинам, что находит свою реализацию в феномене мужской зависти к детородной функции женщины, именно отсюда проистекает тенденция обесценивать беременность и роды и превозносить мужскую генитальность. Объяснение данным феноменам К. Хорни предлагает исходя из высказанной Фрейдом идеи о бисексуальной диспозиции каждого человека. Хотя при рождении пол каждого индивида уже закреплен физически, следствием бисексуальной диспозиции является тот факт, что психологически установка ребенка к своей сексуальной роли остается неопределенной и экспериментирующей. «Выбор психологической мужской или женской роли происходит в результате реального опыта взаимодействия ребенка со своими близкими»/209, c.97/ Бессознательные инстинктивные тенденции, связанные с желанием иметь ребенка могут вступить в конфликт с вторичными социальными по природе стремлениями, побуждающими девочку отказаться от женской роли. Желание выполнять мужскую роль может быть объяснено и исходя из надиндивидуальных, культурных факторов: наша культура – это мужская культура, не способствующая раскрытию женской индивидуальности. Как бы женщину не превозносили в качестве матери или возлюбленной с точки зрения человеческих или духовных ценностей на первом месте всегда оказывался мужчина. Именно с таким впечатлением может расти маленькая девочка, что будет способствовать оправданию ее мужских желаний на сознательном уровне  и препятствовать внутреннему принятию женской роли. Хорни впервые формулирует мысль о том, что материнство в силу своей биологической предзаданности и и социокультурной оформленности представляет собой ту сферу, которая на определенном этапе может вступать в конфликт  с иными проявлениями женской индивидуальности. «Вид пребывает в самке и поглощает значительную часть ее индивидуальной жизни, она отрекается от нее для продолжения рода» /29, c.226/. С эти фактом как предстоящим выбором сталкивается женщина, сознательно или подсознательно.  Именно  это, по мнению К.Хорни, и приводит к тому, что  беременность и материнство становится проблематичными, насыщенными различными страхами и соматическими осложнениями переживается как кризис. У одних женщин беременность отвергается открыто,  в той или иной форме рационализации; у других – без видимых органических причин случаются выкидыши; еще у одних встречаются жалобы на плохое самочувствие во время беременности. Во время родов могут проявится такие расстройства как невротическая тревога или функциональная слабость схваток. Могут возникнуть проблемы с кормлением – от полной неспособности к грудному вскармливанию до нервного истощения. Или же не складывается должного материнского отношения к ребенку. К Хорни утверждает что факторы социальные по своей природе накладывают отпечаток и могут мешать свободному проявлению «влечения к материнству», что находит свое выражение в нормальном или патологическом  протекании беременности и последующем нарушении отношений в диаде  мать - дитя.

Авторы подчеркивают недостаточность инстинктивных основ материнского поведения для адекватного выполнения материнских функций, указывается на то, что материнское отношение к ребенку возникает не вдруг, а проходит длительный путь становления, и рассматривают психологические  факторы, обуславливающие развитие материнской сферы у человека.

Психологическим механизмом воспроизводства материнства является процесс идентификации девочки со своей матерью, проходящий через множество стадий.:

Выделяют следующие этапы процесса:

Пренатальный/81,149,190/– посредством соматического единства ребенок, находящийся в утробе как бы «впитывает" на уровне тела все переживания и ощущения матери. В последующем при наступлении собственной беременности девочка будет воспроизводить полученный телесный опыт в собственных ощущениях. Если мать не получала удовлетворения от своего тела, а беременность доставляла ей лишь дискомфорт и страдание, ей хотелось скорейшего освобождения от плода, то у дочери может проявиться не только депрессия и повышенная тревожность, но и физиологические осложнения беременности (токсикозы, угрозы выкидышей и другое). При этом на телесном уровне она будет идентифицироваться с собой как плодом в утробе, а на эмоциональном  - со своей беременной матерью. Таким образом, во внутренним мире беременной женщины, присутствуют одновременно два интроекта с которыми ей предстоит сепарация. Однако на ранних стадиях беременности именно такое двойное присутствие и определяет самочувствие женщины как психологическое так и физическое. В описанных телесных недугах наиболее заметно присутствие эмбриона, - они отражают переход «присутствия ребенка в присутствие матери» /Дойч Х. По 33/т.е. их появление предшествует ощущениям матери. Другие симтомы, сопровождающие беременность, - эмоциональные страхи, возбуждение, угнетенность и т.п. – отражают обратный переход. В этом классе симптомов ребенок вторичен, а источник переживаний находится в негативном опыте, вынесенном из детства матери в процессе эмоциональной конфронтации и идентификации с ключевой личностью.

2. Младенчество./96,149/ Идентификационные процессы, составляющие содержания этой стадии развития ребенка подробно и глубоко описывались как в рамках психоанализа, так и в теории объектных отношений и будут подробно обсуждаться нами далее. Однако, подчеркнем, что психологические феномены, проявляющиеся на этой стадии способствуют возможности появления отношения к ребенку в беременности как к иному, внешнему объекту; А Фрейд /201/ впервые обратила внимание на фантазии о беременности появляющиеся еще в раннем детстве. Подвергаясь изменениям в ходе развития человека, они влияют на его последующее поведение больше, нежели реальные знания о зачатии, вынашивании и рождении. Анна Фрейд впервые классифицировала эти фантазии, описав условия, при которых происходит замена одних фантазий другими и связала их символическим рядом «грудь – фекалии – пенис – младенец».Однако предмет фантазирования приобретает человеческие черты ребенка только к 9 –11 годам. Она сделала акцент на том, что каждый из этих символических объектов, проявляющихся в фантазиях беременности был в свое время частью «Я» и претерпел болезненное отделение от него в результате взаимоотношений с другими людьми. Таким образом, посредством разделения себя и символических объектов идентификации создаются предпосылки для последующего восприятия ребенка как объекта.

«Присутствие матери» на этом этапе определяется теми особенностями ухода и взаимодействия с младенцем, которые презентировали ее отношение к собственной дочери. Если мать осуществляла полный контроль, за телесными проявлениями младенца, в плане насильственного установления режима питания, сна, дефекации, не получала удовлетворения  от телесного контакта с дочерью и не давала почувствовать его ребенку, то у дочери, на этапе беременности, складывается весьма сложное отношение к собственному телу. Оно не воспринимается как свое,  его проявления вызывают тревогу и недоверие, так как есть полная убежденность в невозможности самоконтроля ( « я не хозяйка своего тела, все  что с ним происходит, происходит помимо меня» ) Возникает острая потребность в контроле и оценивании извне. В данном случае беременная озабочена отслеживанием различных медицинских параметров, не уверена в нормальности своего состояния, на вопрос о самочувствии не может дать ясного ответа, так как оценки врача вызывают большее доверие, чем собственное самоощущение. В этом проявляется тот же самый механизм амбивалентной идентификации.

     3.Пубертатный./149,201/ А Фрейд подчеркивала, что эта стадия, являясь подлинно социальной, способствует перерабатыванию в фантазиях беременности более ранних стадий. К 9 –11 годам у ребенка есть  уже все психологические средства для того, чтобы стать матерью или отцом, чтобы психологически принять ребенка, - остается только освободиться от инцестуозных объектов любви.

В пубертатный период необходимым условием дальнейшего развития становится сепарация и индивидуализация. Тому способствуют телесные изменения: тело девочки превращается в сексуально отзывчивое тело взрослой женщины. Но на процесс нормального отделения и создания прочного образа собственного Я влияют отношения с матерью. Если мать не довольна собой как женщина, не способна принять свое взрослое тело и своего сексуального партнера, она не может сама отделить себя от ребенка и позволить это отделение дочери. Старается сохранить симбиотическое единство с целью прожить в ребенке свою жизнь заново, наверстать все упущенное. Именно поэтому такая мать продолжает контролировать все телесные проявления дочери, особенно сексуальные, подавляя и наказывая каждый всплеск индивидуальности и самостоятельности. . Таким образом, в психоаналитических исследованиях подчеркивается важность интеграции половой и материнской сферы в личности женщины для успешной реализации материнских функций.  При таком развитии внутренний образ наказывающей матери способствует актуализации у беременной чувства вины за сексуальные отношения с партнером, приведшие к зачатию и, как следствие, к нарушению интеграции половой и материнской сфер в последующем.  Субъективно важным является не реальная мать, а внутренний интроецированный образ матери, и соответственно,  влияние этого образа на внутренний мир беременной. На этом этапе происходит разделение с матерью на поведенческом эмоциональном и когнитивном  уровнях и формирование  самоидентичности и индивидуализации при этом, идентификационные процессы прошлых стадий привели к образованию целостного интроекта матери и закреплению его во внутреннем мире женщины. Однако до наступления беременности, он может находится в скрытой форме. Пубертатный период рассматривается как этап разделения материнской и полоролевой сфер в личности женщины. На этом этапе «локомотивом» женского развития и обретения самоидентичности становится ее отношения с представителями противоположного пола  как с потенциальными сексуальными и жизненными партнерами.

       4.Беременность./96,149,209/ Наступление первой беременности вновь способствует появлению чувства глубокой биологической идентификации со своей матерью  и в то же время позволяет закончить отделение от матери и индивидуализацию. Состоится ли это, зависит от всех предыдущих этапов отношений, их нормального или патологического характера. В этот момент решается - станет ли беременность шагом  к взрослому аутентичному Я, будет ли способствовать личностному росту и построению новых сбалансированных и стабильных отношений с другими, или же подтолкнет к патологичному пути развития - повторному проживанию материнских чувств, фиксаций, переносов. Можно сказать, что беременность понимается как кризис женского развития, связанный с конфликтом между материнской сферой и индивидуальным самоидентичным развитием. Именно в этот период решается,  произойдет ли расставание с  матерью как первым либидонозным объектом и обретение собственной женской идентичности, которое может проявится и в появлении собственных материнских  чувств и установок. В качестве психологического механизма, способствующего продуктивному разрешению этого конфликта, в психоанализе рассматривается амбивалентные идентификации беременной с собственной матерью и с вынашиваемым ребенком, что  затрудняет повторную идентификацию с одним из двух объектов. Успешное эмоциональное обособление будущей матери от   символических объектов прошлого с помощью зрелых механизмов саморегуляции или при построении таковых в контакте психотерапевтом создает основу для взаимодействия с нерожденным ребенком, порождают интерес   к этому общению как к таковому, самоценному для матери, а не подчиненному иным мотивам.

Таким образом, в психоанализе наблюдается противоречие в понимании материнства с одной стороны как   самодостаточной сферы самореализации женщины, которая развивается в процессе взаимодействия с матерью в предшествующих беременности периодах онтогенеза и ребенком на этапе беременности. С другой стороны указывается на то, что материнство конституируется как проявление полоролевой сферы, становление которой связанно с воздействием социокультурных факторов и с взаимодействием с отцом и партнерами. Однако, и в том и в другом случае отношение к ребенку выступает как вторичное, производное от прошлых  значимых отношений, и даже признавая самодостаточность, влечения к материнству, утверждается, что ребенок является символическим объектом в сознании женщины, с которым и предстоит сепарироваться на этапе беременности. Беременность рассматривается как кризис личностного и психо-сексуального развития, основной задачей на данном этапе является сепарация от либидонозных объектов и достижение зрелой самоидентичности.

При этом общение с ребенком, столкновение с его витальностью, описывается как условие сепарации от интроектов. Таким образом, указывается на значимость отношения к ребенку и его самодостаточность.

Большим достоинством психоаналитических исследований беременности является подробное описание внутренних психологических механизмов социализации девочки и развития материнской сферы. К недостаткам  описанного подхода следует отнести отсутствие представлений о тех условиях, при которых может происходить продуктивное разрешение внутренних задач, которые стоят перед беременной. Т.е. не указанны условия, при котором возможно формирование материнского отношения к ребенку как самоценному субъекту, и интеграции материнской сферы с половой и иными сферами женской самореализации.  В них лишь указывается на важность социокультурных факторов, влияющих на беременную, не рассматривая, при этом каким образом они действуют. Это было осмысленно в рамках деятельностного подхода и  в современных гендерных теориях.

Представители гендерного подхода так же указывают, что материнские роли являются первичным объектом идентификации ребенка, приводя к подкреплению обусловленных полом черт личности, а процессы полоролевой идентификации являются не результатом зрелого, осознанного выбора, а социо - культурно обусловленными /33, 177, 213/. Асимметричная организация родительства, связанная с половым разделением труда  в семье  и в  обществе,  способствует такой динамике идентификации, при которой только девочки усваивают личностные черты необходимые для социального материнства. Таким образом, тесная взаимосвязь между гендерной идентичностью и структурой семьи и является тем социальным механизмом, который воздействует на формирование материнства у каждого конкретного индивидуума. Процессы идентификации при этом, помещаются в контекст не только психологический, но и социальный.

В деятельностном подходе  материнство понимается  как  особый вид социально - значимой деятельности /7,160/ и исследуется потребностно – мотивационная сфера материнства как социально опосредованного явления. А.Н. Леонтьев различает конкретные виды деятельности  между собой по комплексу присущих им специфических потребностей, мотивов, задач и действий /120/. Указывая, что всякая социальная деятельность имеет свое определенное функциональное значение в обществе.

В качестве источника побудительной силы мотива беременности и материнства рассматривается потребность в детях. В отечественных исследованиях особо подчеркивается социальная природа указанной потребности. Так, А.И. Антонов /9,10/ определяет потребность в детях как социально-психологическое образование личности, проявляющееся в том, что без наличия детей индивид испытывает затруднения как личность. Отмечается, так же, что дети могут удовлетворять различные потребности человека: экономические, социальные, психологические. Так в исследовании Боровиковой/32/ описываются следующие мотивы беременности: подсознательные, выделенные в психоанализе, социальные мотивы, определяемые культурно -историческим временем - сохранение отношений с партнером (в качестве основного у 16% опрошенных), соответствие социальным ожиданиям (24 %). .Расширяя и углубляя понимание беременности как процесса имеющего не только медицинскую и эмоциональную но и социально -психологическую составляющую. Однако в исследовании Агнаевой Е.М./7/ доказывается, что беременность может выступать как деятельность либо как поведенческая активность женщины. Беременность имеет полимотивированный характер и реализуется женщиной в качестве деятельности в том случае, если ведущий смыслообразующий мотив ее действий соответствует социо - культурному значению беременности, а именно формирование и развитие внутриутробного ребенка как члена человеческого сообщества и подготовка к его рождению. Тогда социальная функция материнства связанна с трансляцией на индивидуальный уровень ценностей культуры. Условием позволяющим перейти от поведенческой активности к деятельности в этот период автор называет взаимодействие с полем культурных символов и значений образа матери и ребенка. В зависимости же от того, какие процессы происходят на уровне личности и сознания женщины, материнское отношение к рожденному ребенку может быть различным как к самостоятельной экзистенциальной ценности или же, как  к объекту, удовлетворяющему одну или несколько материнских потребностей. И соответственно различным будет значение материнства для той или другой женщины: оно может быть интегрировано в целостную личность,  находиться в конфликте с ее индивидуальной жизнью, или поглощать ее индивидуальность. Отношение к ребенку так же будет различным. Соответственно беременность будет являться фактором развития и продвижения к личностной зрелости или «этапом репродуктивного цикла женщины» (мед.)

В рамках этологического подхода / 191 - 195/ материнство рассматривается как самостоятельная сфера жизнедеятельности женщины, социальная функция  которой состоит в обеспечении адекватной заботы о потомстве. Различные виды проявления заботы рассматриваются как материнские функции. Подчеркивается, что у животных содержание этих функций имеет видотипические особенности, в то время как у человека к ним добавляются психологические, социальные и культурные, обеспечивающие воспитание ребенка как члена своего специфического сообщества.

В содержании материнской сферы выделяются три составляющие: потребностно-эмоциональный блок,  включающий потребность матери в контакте с ребенком – носителем комплекса этологических  стимулов, потребность в заботе о нем, потребность в материнстве; операциональный блок – операции по уходу, охране и операциональный состав общения с ребенком; ценностно-смысловой блок, включающий отношение матери к ребенку как к ценности, которое  формируется на основе социокультурных моделей материнско-детских отношений.   Эти составляющие материнской сферы последовательно формируются на разных этапах онтогенетического развития.

Автором выделены следующие этапы развития материнской сферы в онтогенезе по критерию ведущей деятельности, характерной для каждого периода развития : /192/

1.Собственный опыт взаимодействия с матерью в пренатальный, родовой и ранний постнатальный период; наиболее важным является возрастной период до трех лет. На этом этапе происходит освоение эмоционального значения ситуации материнско – детского взаимодействия, а также возникновение эмоциональной реакции на некоторые ключевые стимулы и некоторые элементы операционального состава материнской сферы.

2.Игровой период: от трех до пяти – шести лет. Специфической характеристикой этого этапа у человека является становление в процессе сюжетно – ролевой игры с куклами в дочки – матери, в семью основных поведенческих  компонентов материнской сферы. 

3.Период нянченья ( с 5 – 6 лет до начала полового созревания). На этом этапе ребенок приобретает значение объекта деятельности и развивается потребность в его охране и заботе о нем, а также потребность в материнстве, как потребность иметь специфические переживания, получаемые в процессе удовлетворения первых двух потребностей. Потребность в материнстве требует рефлексии своих субъективных состояний и соотнесения с условиями и способами их получения. Важным на этом этапе является опыт собственного взаимодействия с объектом, наблюдение за взаимодействием взрослых с ребенком, восприятие и рефлексию отношения других людей и общества в целом к взрослым, выполняющим материнские функции.

5. Период полового созревания. На этом этапе происходит дифференциация мотивационных основ половой и родительской сфер поведения, осознание связи половой и материнской сфер и освоение конкретных социо – культурных моделей полового и материнского поведения.
6. Первая беременность, роды и первый опыт взаимодействия с ребенком является этапом конкретизации онтогенетического развития материнской сферы в реальном взаимодействии с ребенком. Психологическая специфика периода беременности состоит в том, что развитие различных составляющих материнской сферы осуществляется здесь в контексте реального, пусть и ограниченного проприоцептивными сигналами, взаимодействия женщины со своим ребенком. Это взаимодействие сопровождается особым комплексом физических и эмоциональных переживаний, связанных с моментом идентификации беременности, психосоматической симптоматикой и шевелениями ребенка.

Итак, мы видим, что во всех концепциях прослеживается логичная взаимосвязь материнской и полоролевой сфер женской личности, однако подчеркивается их обособленность или как в психоанализе подмена на определенном этапе одного другим. При этом на этапе беременности, где  впервые возникают условия для интеграции материнской и полоролевой сфер в качестве основного источника развития рассматривается взаимодействие с вынашиваемым ребенком. Однако, нам кажется очевидной бесплодность попыток найти механизмы развития психологических систем человека внутри его сознания или тела. Ребенок, шевеления  которого женщина ощущает внутри своего тела, должен быть представлен в ее сознании как  «мой ребенок» отдельный,  Другой, в отношениях с которым предстоит сформироваться ее материнству (то, что раньше формировалось как ее компоненты материнской сферы в отношениях  с матерью теперь должно закончить свое формирование в общении с ребенком).  А интеграция полоролевой и материнской сферы может произойти только во взаимодействии с отцом ребенка, сексуальным и семейным партнером женщины.

 В рассмотренной нами литературе утверждается, что к моменту беременности женщина должна подойти с практически сформированными компонентами материнской сферы, «дозревание» которых и объединение в целостную психологическую систему происходит уже на этапе беременности, чему способствует реальный опыт взаимодействия с вынашиваемым  ребенком. При этом подчеркнем, что развитие составляющих материнской сферы происходит в контексте развития ведущей деятельности, а социокультурное окружение оказывает двойственное влияние: во-первых, задает определенное содержательное наполнение деятельности и, во-вторых, предлагает соответствующие  формы и способы ее реализации. Формирование ценностно – смысловой  составляющей материнской сферы происходит в пубертатном периоде тогда же происходит разделение материнской и половой сферы самореализации женщины. Однако, деятельность характеризуется субъективностью, которая выражается в избирательном, индивидуализированном характере мотивации, в привнесении личностного смысла, «значения-для-меня»/ 120/, придаваемого различным действиям.  Усвоенные в предществующие беременности периоды онтогенеза ценности еще не имею «значения - для - меня» и образуют социально обусловленный эталон материнства, который может реализовываться женщиной через внешнее поведенческое подражание.  Если в процессе беременности не осуществляется выход на ценностно – смысловой уровень осознания собственных действий то не происходит интеграция материнства в структуру целостной личности, наполнения заданных форм реализации собственным субъективным содержанием.

Таким образом, в процессе беременности необходимым является создание условий для перехода от внешней поведенческой реализации материнской роли к материнству как целостному проявлению женской личности, новому качеству женской индивидуальности. Однако, во всех проанализированных нами источниках,  материнство рассматривается отдельно от отношений женщины с отцом ребенка, невзирая на столь очевидную истину, что данный вид отношений предшествует появлению ребенка. Более того, в социо – культурном аспекте,  как мы уже упоминали, значение и ценность ребенка для женщины  зависит от структуры и содержания триадических отношений – мать – отец – ребенок, и положения женщины в этой системе. Системное исследование  беременности как этапа материнства невозможно без изучения той роли  и значения, которое имеет для формирующихся отношений мать – дитя отец ребенка и его отношения с матерью.

Итак, анализ литературы, позволяет нам констатировать следующее: материнство есть социально формируемая сфера в личности женщины. которая представляет собой целостную психологическую систему с уникальным сочетанием различных элементов, создающих сугубо  человеческую и ндивидуальную специфику материнства. Онтогенетическое становление материнской сферы происходит в процессе взаимодействия с собственной матерью и под воздействием социокультурных  факторов.  Развитие материнской сферы неотделимо от развития полоролевой идентичности женщины.        

Беременность выступает как  важный этап формирования материнской сферы связанный с интеграцией всех ранее сформированных компонентов материнской сферы в процессе взаимодействия с вынашиваемым ребенком. На предшествовавших беременности этапах онтогенеза психологическим механизмом формирования материнской сферы являются идентификация девочки со своей матерью и социальными эталонами материнства,  а так же освоение социально обусловленных форм деятельности связанных с выполнением материнских функций. На этапе же беременности в  качестве такового механизма называется взаимодействие с вынашиваемым ребенком. Однако, несмотря на признание важности интеграции материнской и полоролевой сфер самореализации  женской личности этому аспекту не уделяется достаточного внимания в рассмотренной нами литературе.

 

 

1.3. Беременность как жизненное событие. Роль значимых отношений в процессе беременности.

 

  Проблематика психологических исследований беременности была задана в рамках психотерапевтической практики. Именно посредством рефлексии опыта психотерапевтической работы появились первые теоретические представления о беременности как явлении неотъемлемом от личности, переживаемом и осознаваемом в процессе социального взаимодействия, в конкретной культурно - исторической ситуации. В своей работе мы рассматриваем беременность и рождение ребенка как жизненное событие, являющееся фактором, способствующим изменению всей системы отношений женщины к себе, к  миру и к другим. Тема события есть одна из центральных тем современной философии, однако наиболее полное отражение она нашла в работах экзистенциально ориентированных философов и в русской философии. Событие понимается как момент встречи с бытием и  напоминание о том, что каждый человек распростерт  по всему пространству и по всему времени своей жизни, и  жизни всех с кем он встречался, ибо в каждой точке соприкосновения с миром и Другим мы оставляем  часть самого себя. И единственной стратегией поведения в этом  поле со-бытия является не  ассимиляция и поглощение внешнего мира как чуждого нам,  а признание своего присутствия в нем и постоянная смена собственной размерности -конституирование самого себя. Таким образом  в событии мир перестает быть внешней причиной а Другой, выступает как катализатор собирания индивидуальной формы бытия./23,24,126,/

Традиция исследования жизненного события в психологии опирается на сходные представления. Все исследователи выделяют внутренний психологический план жизненного события, как фактора, создающего условия для личностных изменений,  перестройки субъекта события, фактора динамики отношений/1,2,14,15/. Развивая идеи В.Н. Мясищева и процессуальный подход, предложенный С.Л. Рубинштейном  К.А. Абульханова – Славская,  рассматривает личность как устойчивую систему отношений. Она полагает, что развитие личности связано с основными отношениями, причем их изменение не парциальное а системное и есть изменение личности в поворотные периоды жизни человека. Системное изменение отношений это изменение отношений личности к наиболее значимым сторонам социальной действительности – к обществу в целом, к значимым другим, к нормам  и традициям, к самому себе /2/.

 Авторы, анализирующие жизненные события, выделяют нечто общее: меняется социальная ситуация развития личности, происходит смена ролей, изменяется круг лиц, включенных во взаимодействие  и весь спектр решаемых проблем и возможностей, образ жизни в целом. В результате происходят очень существенные изменения образа “Я” человека, потеря старой и обретение новой идентичности, перестройка личностных смыслов. На данном этапе жизни личностью производиться внутренняя работа по смыслопорождению, рассортировка ценностей, выбор способов поведения.

 Рождение ребенка для каждого из супругов вполне может быть названо  “жизненным событием” в понимании С.Л. Рубинштейна, “поворотный этап жизненного пути человека связанный с принятия им на длительный период жизни важных решений.”/по15, c.17/ Родственные такому пониманию термины: “ жизненные ситуации”  Л.И. Анцыферовой /14/, “события-обстоятельства” - К.А. Абульхановой /1/. С точки зрения структурно - функционального подхода к исследованию семьи (Э.Дюркгейм, Э. Вестермарк, Б. Малиновский) Семейными отношения в паре становятся лишь при появлении беременности и рождении ребенка. Таким образом, признается, что сама беременность конституирует отношения в паре как семейные, способствует их переходу в новое качество. С точки зрения А.И. Антонова /9/ именно в этот момент происходит перестройка ведущих мотивов, заключения и сохранения брака.  М. Фуко рассматривал супружеские узы как искусство бытия вместе, как феномен, в котором слияние Я и Значимых Других происходило бы таким образом, «что развязка жизни человека наступала бы как итог развития характера и личности человека на фоне единения с близкими родными людьми благодаря овладению всеми членами семьи искусства быть вместе» /205, с. 42/. Рождение ребенка является тем переломным моментом в жизни супружеской пары требующим перестройки структуры уже сложившихся отношений, изменения функциональных ролей в семье, изменения индивидуальных целей и ценностей ради бытия вместе.

Для большинства женщин первая беременность является периодом сильных эмоциональных переживаний, которые могут сопровождать дальнейшее становление собственного Я беременной, ее развитие и формирование как полноценного взрослого человека, способного в дальнейшем заботиться о беспомощном и требовательном младенце, время актуализации творческих процессов и переживаний. Однако это время может также стать жизненным событием и для отца ребенка.  На протяжении десятилетий мужчина был отстранен от присутствия и внутреннего участия в беременности. Если для традиционных культур время беременности соединяло внутренними смысловыми связями зачатие и рождение ребенка, а отцовское участие имело не только биологическое, а духовное и смысловое значение, ребенок был не только подтверждением мужской силы и социального статуса но и воплощением бытийных ценностей. То сейчас, превращение материнства в физиологический процесс лишило и отцовство  глубинных оснований.  Мужчине уже нет места в беременности после акта зачатия, а сведение его участия к дежурству под окнами роддома  разрывает единое смысловое пространство взаимодействия членов одной семьи. Кроме того,  в связи с изменением социального  положения женщины возможны различные структурные и функциональные типы триадических отношений, предполагающие различное участие отца во внутрисемейном взаимодействии.

Беременность, как ни один другой период в жизни женщины сопровождается глобальными  изменениями и глубокой внутренней работой.

Меняется внешний облик, ощущения, поступающие от тела, ритмы его функционирования. Изменяется социальная позиция женщины как в макро- так и в микро-сообществе. Все исследователи, анализирующие эмоциональное состояние беременной указывают на амбивалентность ее переживаний, обусловленную актуализацией разнонаправленных идентификаций. Негативные переживания могут сопровождать даже самую желанную беременность, что объясняется характерными опасениями и страхами, связанными с предстоящими родами, собственным здоровьем, неуверенностью в своих способностях родить и стать хорошей матерью, обеспокоенность возможным ущемлением свободы, ухудшением материального положения семьи, чувства, связанные с изменениями внешности, их влиянием на сексуальную привлекательность женщины.

Кроме того, изменяется и позиция в мире; женщина чувствует себя причастной  к акту творения,  выходит на уровень надличностных переживаний, становится  Матерью. Ее ценности  претерпевают колоссальное переосмысление. Она бесповоротно переступает границу, отделяющую эпоху ее  отдельного существования  в пользу со-бытия  с ребенком. Однако, все многообразие описанных нами перемен, происходящих на разных уровнях бытия женщины, вовсе не обязательно осознаются и происходят с каждой женщиной, в силу того, что внешние перемены могут лишь инициировать некие внутренние психологические процессы, приводящие к новому качеству женской личности. Определение, соответствующее нашему пониманию беременности следующее:

   Беременность - многоуровневое явление, которое может переживаться и интерпретироваться обеими родителями  на одном из выделенных уровней или в их единстве, а именно, как физиологический процесс, социальное поведение, жизненное событие, обуславливающее глубокие изменения  самосознания, отношения к себе, другим, миру, связанное с обретением нового уровня самоидентичности женской личности, разворачивающееся в со-бытийном становлении женщины, ребенка, отца ребенка.

Такое понимание предполагает системный подход,  как в исследовании, так и психологической практике с беременными.

Самостановление в новом качестве и развитие субъекта события – беременной женщины, происходит посредством изменения системы отношений  к различным сторонам действительности.

Отношения людей представляют реальность особого рода, которая не сводима ни к совместной деятельности, ни к коммуникации, ни к взаимодействию, реальность, которая с одной стороны определяет социальное бытие человека, с другой стороны формирует самого субъекта  социального бытия.

 Субъективная и фундаментальная значимость отношений для жизни человека и развития его личности не вызывает сомнений. Немецкая классическая философия в лице И.Г.Фихте /197/ обнаружила полную невозможность осуществления самосознания («Я есмь Я») в соответствии с аристотелевским законом тождества.

«Положение Я самим собой есть чистая деятельность, - писал Фихте в «Наукоучении», - Я полагает себя самого и оно есть только благодаря этому самоположению…Я – результат действия и само действие, дело – действие»/197. с.64/ «Дело – действие» самосознания заключается в рефлексии и поэтому предполагает не-Я – природу, общество, другие Я. Лишь оттолкнувшись от внешней границы (не-Я) сознание может обратиться на себя самое, т.е. стать самосознанием. Таким образом, необходимость иного заложена в самом принципе современного Я.

Тем не менее, для осуществления рефлексии недостаточно существования иного в качестве абстрактной противоположности сознания. «Я» должно быть во всем к чему оно стремится и что оно делает» /67с. 179/ Только превратив тем или иным образом внешнюю действительность в собственное инобытие, Я способно увидеть в ней самое себя. Зеркалом человеческой индивидуальности может стать исключительно очеловеченный, личностно освоенный мир. Таким средством очеловечивания и личностного освоения мира являются человеческие отношения. Реальность  являющаяся предметом изучения социальной психологии. Начало исследованию отношений в отечественной психологии и пониманию важности этого феномена положил С.Л. Рубинштейн, охарактеризовав «Отношение к другому человеку, к людям…» как  «основную ткань человеческой жизни, ее сердцевину»./ 166, с.213/. Именно отношения между людьми Выготский Л.С. называл условием формирования высших, специфически человеческих функций и психологических систем: «…За всеми высшими функциями, их отношениями генетически стоят социальные отношения, реальные отношения людей.»/ 61, с.145/

Понятие «отношения» в системе отечественной психологии прошло путь от употребления его в качестве описательного понятия в концепции А.Ф. Лазурского к рассмотрению его в качестве объяснительного и методологического принципа в теории В.Н. Мясищева. /141/  Он определил понятие «психологическое отношение» как целостную систему индивидуальных избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности, как систему, которая складывается в ходе истории развития человека, выражает его личный опыт, определяет действия и переживания /141 /. Именно такое понимание отношения используется в нашей работе и  определяет специфику эмпирического исследования системы отношений женщины.

Мясищев В.Н. выделяет следующие фазы развития отношений: опыт взаимодействия с другими людьми и удовлетворения ряда социальных потребностей формируют у человека определенную систему отношений к другим людям, основой которой, выступают потребности данного человека. В случае значимости и повторяемости отношений с другими данные отношения превращаются в свойства личности или в личные отношения, формой проявления которых является оценка, как сознательная объективация отношений. Оценка отношений включает в себя эмоциональный компонент, за счет которого преобразуются «психологические отношения в социально-психологические». Таким образом, В.Н. Мясищев подчеркивает социально – психологическую природу субъективного в человеке, рассматривая личность как систему отношений, становление и развитие которой происходит в процессе взаимоотношений с другими людьми. Говоря о функциях отношений,  он особенно выделяет отражение подлинных смысловых переживаний личности по поводу ее взаимосвязей с другими людьми. Что находит свое продолжение в представлениях Столина /183,184/, определяющего отношения как «интегральный личностный смысл» и Петровского В.А., настаивающего на «смысловой  форме репрезентации одного человека другому» /153, c.21/ Петровский выделяет три формы отраженной субъектности, которые являются основными модусами существования Другого в смысловом пространстве субъекта социального познания. Первый модус есть непосредственные переживания влияний со стороны партнера по взаимодействию. Второй модус – значимый Другой представлен как «активное деятельное начало, изменяющее мой взгляд на вещи, формирующее новые побуждения и новые цели»/там же/ В этом случае, Другой является самостоятельным смысловым образованием, представлен как личностный смысл. Третий модус выражается понятием «претворенный субъект». В этом случае представленность Другого, неразличима от собственного Я.   Происходит смысловая интеграция значимого Другого в структуру собственной личности. Нам видится это и как процесс  -  последовательность ступеней восхождения к смысловой интеграции другого в ходе чего складывается и изменяется уникальная психологическая система личности. В то же время три модуса претворенной субъектности отражают  внутреннюю структуру человеческого отношения, которое содержит в себе одновременно «другого» как внутреннее содержание сознания, и «другого» как внешне воспринимаемый объект. «Эта двойственность вытекает из самой природы человека, который с одной стороны есть телесное, эмпирическое существо, живущее в материальном мире, а с другой – существо духовное изнутри приобщенное к другим и к абсолюту.» /199, с.145/

Идеи об интеграции Другого в структуру личности  высказывались в рамках  изучения значимых отношений. Обратившись к истории исследования значимых отношений в психологии, представленной именами  У. Джеймса (Социальное Я”), Ч.Кули (“Зеркальное Я”), Дж.Мида (“Обобщенный другой), Г. Хаймана (“референтная группа»), Г.Саливана (“Значимые другие”), в отечественной  психологии Б.Г. Ананьевым [4], И.С. Коном, А.А. Бодалевым,   мы можем утверждать, что значимость отношений всегда связывалась с личностной трансформацией в ходе взаимодействия со значимыми другими, с интериоризацией значимых отношений как свойств личности.

Интересен в этом смысле и подход А. и Е.  Кроник [11], утверждаюших, что значимыми становятся люди участвующие в “со-бытийных” изменениях жизни, позволяющие, способствующие или мешающие состояться такому “со-бытию”. По Кроникам образование значимости никак не связанно со сходством или контрастом характеров а зависит от наличия целевой (для того чтобы) и причинной (потому, что) характерообразующих связей. То есть в данном случае можно говорить о смысловом отношении к значимым другим.

В концепции развития субъективности психологической антропологии В.И. Слободчикова и Исаева Е.И. /175/ та или иная форма субъективности является результатом развития со-бытийной общности на некотором временном отрезке жизни. Когда между людьми только внешние связи, развития не будет, будет симбиоз потому что связь не предполагает умения "смотреть со стороны" и не связанна со смысловой интеграцией другого в структуру личности. Если люди вообще не соприкасаются непосредственно, а только имеют мнение друг о друге, развивающей общности тоже не получится, будет формальная структура.. Со-бытийная общность в отличии от симбиоза характеризуется наличием единого смыслового пространства, смысловыми отношениями членов событийной общности реализуемыми в процессе непосредственного взаимодействия.

Сходные идеи высказываются М.М. Бахтиным. Говоря о «большом» и «малом» опыте, ученый подчеркивал: «В «малом» опыте  - один познающий (все остальное – объект познания), один свободный субъект (все остальные – мертвые вещи)… один говорит (все остальное безответно молчит). В «большом» опыте все живо, все говорит, этот опыт глубоко и существенно диалогичен» /25, c. 519/. Представления о различных способах взаимодействия, как о различных способах  проживания и понимания нового опыта, содержатся и в ранних работах Л.С. Выготского, развиваются и современными отечественными исследователями.

А.А. Пузырей /159/ разводит такие виды понимания опыта, как «объясняющий» и «феноменологический». Традиционный, «объясняющий» тип понимания, по мнению автора, сводит новый опыт к ранее понятым и уже известным представлениям. При этом субъект, хоть и обогащенный новым опытом, «с полной бесполезностью для себя, заместит его неким позитивным рациональным смыслом» /    там же, c.153/. При «феноменологической» установке восприятия смысловая интерпретация  переживаемого опыта дает возможность «заговорить» воспринимаемому, но «не вместо него, а вместе с ним». Таким образом, при реализации феноменологической установки происходит изменение и самого воспринимающего субъекта, его со–бытийное становление в новом качестве.

Подчеркивается, что субъект, реализующий феноменологическую установку, не просто  выявляет смысл переживаемого опыта, а оказывается включенным в деятельность по его созиданию – смыслопорождению. Следовательно деятельность смыслопорождения  и является условием  возникновения «Я –Ты»  отношения к другому или возникновением со-бытийных отношений.

Таким образом, со-бытийными значимые отношения могут стать в процессе переживания жизненного события при условии совместного участия в смыслопорождающей деятельности. Ранее мы уже говорили о том, что подобным средством личностной рефлексии в современном обществе является психотерапевтическая практика, которую можно назвать пространством интенсивного проживания опыта.

 При разработке моделей психотерапевтической практики были наиболее полно рассмотрены условия, при  которых возникают внутренние, субъективные предпосылки смыслового отношения к другому и связанного с этим изменением самого субъекта взаимодействия.

 В своей работе мы опираемся на концепцию личностного развития как развития  отношений Я.Л. Морено и предложенную им модель терапевтической практики.

 Он считал, что обособленный индивид это фикция. Морено определял  человеческое бытие как со-человеческое, когда отдельный индивид, как таковой, не существует, а исследователь всегда имеет дело с « социальным атомом» - наименьшим элементом структуры отношений между человеком и окружающими его людьми/120,138/. В своей антропологии Морено выстраивает перспективу взаимодействия с Другим, отличную от психоанализа, где любое взаимодействие с рассматривается сквозь призму переноса внутреннего интроекта, В рамках его подхода это осуществляется через осознание  со-бытия с другими и миром, посредством  чего «Я» приобретает новое качество. При этом Другой выступает как ключ к моей собственной личности, через взаимодействие с ним выстраивается и  конституируется индивидуальность.

 В концепции Морено отношения определяются через понятие роли и представляют собой множество отдельных способов реагирования и поведения, отличающихся устойчивой организацией и проявляющиеся в ответ на определенную ситуацию, в которую вовлечены другие лица или объекты. Причем в роли наблюдается «слияние частных и коллективных элементов» /210, c.64 / Такое понимание позволяет нам говорить, что понятие роли в концепции Я.Л. Морено идентично понятию психологической системы в понимании Выготского Л.С., как относительно устойчивые и целостные комплексы психических функций, позволяющие личности выполнять определенные задачи, возникшие в процессе интериоризации социо - культурного опыта. Основываясь на этом, мы можем выделять значимые личностные роли к которым, безусловно, можно отнести  роль матери  в отдельную психологическую систему, и рассматривать процесс формирования материнской роли как формирование материнской системы или сферы в личности женщины.

 Отношения с другими предшествуют и конституируют личность посредством интериоризации ролей других людей, входящих в социальный атом. «Роли не рождаются из человеческого «я»; наоборот: из ролей может появиться «я» /по120 с. 211/.

  Процесс развития отношений в онтогенезе, согласно данной концепции, есть процесс освоения роли и стоящего за ней поведенческого, эмоционального и когнитивного содержания, посредством прохождения ряда этапов: 1)первичное интеракциональное единство матери и ребенка 2) интерес к матери, на которую ребенок обращает внимание; 3) наблюдение за ситуацией взаимодействия с матерью проявляющимися в ней отношениями; 4)внешнее подражание увиденным отношениям и взаимоотношениям; 5) интериоризация отношений в качестве собственных способов реагирования и переживания; 6) обмен отношениями или взаимоотношениями, в результате чего, интериоризованная роль может восприниматься как бы со стороны и подвергаться рефлексивному осмыслению. В дальнейшем, происходит выстраивание на фундаменте усвоенной роли своего собственного отношения и взаимодействия с различными аспектами действительности.

В последующем  шести шаговая последовательность освоения роли, разворачивающаяся в процессе длительного развития ребенка  во взаимодействии с матерью, сохраняется как способ освоения новых ролей и новых уровней личной идентичности.

  Через феномены первого этапа процесса ролевого развития становится понятным то, каким образом отношение к миру опосредуется отношением к другим людям и те генетические предпосылки диалогического взаимодействия возможного между двумя субъектами, как оно описано в работах  М.М.Бахтина, М.Бубера, С.Л. Франка С.Л. Рубинштейна. Первичное единство с «ты» определяет и делает возможным само существо «я». «Я» есть отдельное самодостаточное существо не в силу своей самодостаточности ( в познавательной и практической деятельности), а в силу своего обособления  от другого «я», в силу своего противостояния «ты» и, следовательно, в силу своей связи с ним в этом противостоянии.» /199,с.50 –53. курсив мой М.Е./ О первоначальном единстве «Я -Ты» как предпосылки диалогического взаимодействия много и убедительно писал Бахтин М.М.: «Быть – значит быть для другого и через него. У человека нет внутренней суверенной территории, он весь всегда на границе, смотря внутрь себя он смотрит  в глаза другому или глазами другого /25, с.312/  В созвучии с этим находится и высказывание М.Бубера: «…через Ты человек становится Я» /48, c.58/ Во всех приведенных высказываниях другой утверждается как необходимое онтологическое основание сознания и самосознания человека. А изначальная слитность «Я» и «Ты» - предпосылкой возможности диалога.

На следующем этапе своего развития, по мысли Морено Я.Л., ребенок воспринимает мать как «Он» - внешне противопоставленный объект, определенный через совокупность конкретных свойств и качеств - полюс овеществления по Бахтину. Однако, последующее развитие, в ходе которого происходит «передача» ребенку и разворачивание всех аспектов отношения к другому, реализуемые на первом этапе матерью как бы за двоих, с неизбежностью влечет за собой освоение и интериоризацию эмоционального и когнитивного содержания роли другого, интеграцию роли в структуру  личности ребенка. На заключительном этапе освоения роли – обмене ролями -  другой опять превращается в «Ты» - полюс персонификации, по Бахтину. В этот момент он принципиально не сводим, к каким то конечным, определенным характеристикам, он субъект общения и обращения. Морено утверждает, что именно из феноменов этой стадии возникает то, что он назвал теле-отношениями, при которых наряду с эмоциональным сопереживанием возможна одновременно  реалистичная оценка и понимание партнера в его действительной ситуации и понимание своего «Я»  и своей действительной ситуации. Одновременное бытие «Я» и «Ты». Однако, в силу непроявленности у матери, во взаимодействии с которой ребенок формирует свои внутренние структуры отношения к себе и другим, полюса персонификации, третий модус бытия другого во внутреннем мире индивида не будет представлен как «Ты» а останется как «Он». Преобладание той или иной позиции во внутреннем диалоге определяет характер отношения к  себе и к конкретному внешнему другому.  Как утверждает М.И. Лисина /123/ «я» и «другой» выступают как неразрывные и невозможные друг без друга инстанции. Всякое изменение образа Я порождает изменения в образе другого и наоборот. Таким образом Морено, и ряд других авторов утверждают, что в зависимости от того, в каково  содержание внутреннего Другого - представлен ли он как субъект или объект в сознании женщины, зависит ее отношение к себе и ко все тем значимым другим во взаимодействии с которыми она находится.  Более того, именно этим определяется ее способ  проживания и понимания опыта взаимодействия – будет ли она пытаться изменить других, относясь к ним как к объектам, удовлетворяющим ее потребности; или будет стараться соответствовать ожиданиям других, оценивая себя как объект удовлетворения потребностей других или же сможет развиваться вместе с другими в равноправном субъект – субъектном, со-бытийном общении.

 Данная теория ролей в отличие от иных ролевых теорий не ограничивается одним только социальным измерением, а распространяет понятие роли на все области, в которых происходит контакт человека с внешней реальностью. Морено выделяет соматические, психические, социальные и трансцендентные роли, а так же различные уровни личностной идентичности, названные им «первичной вселенной» с соматическим и психическим единством матери и дитя; «вторичной вселенной», где ребенок выходит в мир социальных ролей, идентифицируясь  с доступными ему социальными ролями;  «третьей вселенной» – переживанию тождественности с  трансперсональным бытием посредством усвоения общечеловеческих ценностей и предполагающим ценностно- смысловое отношение к миру и другим. В данном случае переживание единства происходит не на бессознательном уровне  как в первой вселенной, а в виде сознательной, смысловой причастности.

 Зрелой любая роль или психологическая система может считаться тогда, когда  интериоризованны все аспекты данной роли в качестве собственных способов реагирования – поведенческие эмоциональные, социальные и когнитивные, а так же когда данная роль интегрирована в целостную структуру личности, как ценностно – смысловое образование.  Причем, переход с одного уровня идентификации на другой понимается как качественная трансформация целостной личности,  а не отдельного ее свойства.

 Таким образом, человеческая жизнь развертывается в «сфере среди индивидов» /120, с.47/ на соматическом, психическом, социальном и трансцендентном уровнях во всеобъемлющих связях с другими людьми. При этом другие люди являются не внешней средой или обстоятельствами жизни человека, а главным содержанием его личности. Механизмом ролевого развития по мысли автора, является освоение разных типов межчеловеческого взаимодействия: идентификации, порождающей переносы в отношении к другому через вчувствование к теле-отношениям, где вчувствование – проникновение человека в личный, эмоциональный мир другого, направленная на другого но все-таки односторонняя форма отношений, а теле – двусторонний, полностью развернутый здоровый модус  межчеловеческих отношений. Такое отношение к Другому  - есть в первую очередь понимание «личностного вклада» другого в содержание собственной личности как субъекта социального взаимодействия.

В отношении человека переплетаются две плоскости – достаточно устойчивые образования представленные в системе ценностей, мотивов смыслов, установок и социальных стереотипов человека, формирующие его неповторимую субъективность, являющиеся неотделимой частью его самосознания и изменяемые, подвижные составляющие отношения, возникающие в реальном взаимодействие с другим. В процессе онтогенетического развития первым формируется внутренний «Другой» как результат непосредственного взаимодействия со значимыми людьми из окружения ребенка. Но после  определенного этапа развития, именно  этот  модус претворенной субъектности начинает влиять на те отношения и непосредственное взаимодействие с другими, которые человек осуществляет. Это два крайних полюса, сближение которых и есть  диалектическое движение двух разнонаправленных тенденций  внутренней структуры отношения. Первого модуса бытия Другого к третьему модусу. Точкой их встречи и взаимопроникновения становится второй модус претворенной субъектности  - модус со-бытийного взаимодействия. Это движение двух интенций связанно с привнесением ценностно – смыслового компонента в реальное взаимодействие с другими, за счет повторного, сознательного «знакомства», со своим «внутренним другим», «истинного второго раза» в терминологии Морено, которое может происходить в процессе психотерапии в форме личностной рефлексии субъективного опыта и проверки его в реальных отношениях здесь и сейчас. В результате   происходит переход к Я -Ты отношениям  или теле- отношениям, когда другой выступает как деятельностное, активное начало, изменяющее мои ценности, взгляды, при этом позволяющее сохранять собственную целостность и индивидуальность во взаимно – обогащающем диалоге.

Перенеся все вышеизложенное в границы рассматриваемой нами темы хотелось бы сформулировать несколько важных для нас выводов.

• Концепция Морено позволяет нам более детально анализировать ранее описанные подходы к процессу формирования материнской сферы в онтогенезе и те условия, при которых возможна ее интеграция в целостную структуру личности. Зрелая материнская роль или сформированная материнская сфера предполагает способность эффективно действовать одновременно на всех ролевых уровнях: на соматическом, что проявляется в способности женщины забеременеть, выносить, родить и выкормить ребенка; психическом – возможность испытывать адекватные чувства в материнской роли; социальном – способность осуществлять социальные функции матери;  трансцендентально – интегративном уровне как осознание  личностного смысла материнства, соответствующего общекультурному значению материнства и реализуемого женщиной в ходе взаимодействия с ребенком, интегрированная в целостную структуру личности, не противоречащая другим уровням и аспектам самоидентичности человека, а именно, половой и сексуальной идентичности, всем прочим социальным  и интегративным ролям женщины.
• В этом подходе беременность выступает как момент обретения нового уровня идентичности и развитие ранее усвоенных и сформированных в процессе общения со своей матерью материнских ролей как своих собственных в реальном взаимодействии со значимыми другими. При этом, у женщины может сохраниться полное слияния со своей матерью и своим детским «Я». В силу чего, она будет устанавливать отношения переноса со своим ребенком так и не перейдя к заключительному шестому шагу в освоении роли матери, связанному со способностью рефлексивного восприятия себя в этой роли, и взращивании собственных форм развития и проявления своей индивидуальности.
• Взаимодействие с вынашиваемым ребенком, само по себе, не может являться катализатором процесса  самостановления женщины в новом для нее качестве матери. В данном случае мы можем говорить, лишь о реализации ранее сформированных устойчивых компонентов содержания материнской роли в виде социального поведения, не имеющего личностного смысла соответствующего культурно-обусловленному значению материнства. Лишь при условии системного изменения отношений женщины, изменения ее как субъекта события и перехода в новое качество  всей личности, а не вызревание отдельных ее компонентов может произойти интеграция материнской роли в целостную структуру личности и освоение новых способов со-бытийного взаимодействия со значимыми другими. Условием этого на этапе беременности выступает определенная социо – эмоциональная среда, способствующая подготовке к материнству, развитию взаимодействия с вынашиваемым ребенком и в  первую очередь отношения  с партнером – отцом вынашиваемого ребенка.

 Если в рассмотренных нами концепциях онтогенеза материнства выделялись отношения с двумя значимыми другими – матерью и ребенком то мы считаем, что на этапе беременности происходит интеграция материнской и полоролевой сфер личности женщины в силу чего наибольшую значимость приобретают отношения с партнером – отцом ребенка. Именно эти отношения более всего связанны с подготовкой женщины к родительству и именно в триаде реальной или символической происходит реализация материнской роли интегрирорванной со всеми иными жизненными ролями женщины.

Гуманизм теории Морено заключается в его  вере во внутренние силы человеческого развития и целебный эффект межчеловеческого взаимодействия. Именно это позволяет настаивать на том, что каковы бы не были условия и результаты индивидуального онтогенеза личностный рост и освоение следующей ступени  развития может произойти при условии актуализации целебных сил межчеловеческого взаимодействия на самом этапе беременности, которая при этом будет переживаться как жизненное событие. Условием развития становления нового качества женской личности возможно при выходе за пределы индивидуума в пространство межчеловеческих, социальных отношений в родительство, которое предполагает со-бытийные отношения с отцом ребенка.

 Специально организованные формы взаимодействия с отцом ребенка, и другими людьми, включенными в процесс подготовки к родительству, существенным образом может способствовать или препятствовать подготовке к материнству, это может быть  тем ресурсом, который позволит женщине успешно прожить беременность, роды и сформировать конструктивное материнское отношение к ребенку и эффективно реализовывать его в дальнейшем. Люди, участвующие вместе с беременной в данном событии, способствующие или мешающие формированию у нее готовности к материнству и родам, разделяющие ее ценности и участвующие вместе с ней в смыслопорождающей деятельности направленной на подготовку к родительству состоят с ней в со-бытийных, значимых отношениях. 

Рассматривая беременности как жизненное событие  и опираясь на гуманистические представления о личности как конструктивной и открытой системе в которой тенденции к самоактуализации и развитию   усиливаются благодаря межличностным отношениям ( Морено /138/, Роджерс /165/ ) мы утверждаем тезис о том, что реальные отношения с мужем и другими являются фактором влияющим с одной стороны на отношение к ребенку, а с другой на протекание беременности, родов и готовность к материнству. Участие отца в подготовке к родительству, его заинтересованность и  поддержка, которую он оказывает матери, в процессе взаимодействия  может являться более весомым фактором, нежели запрограммированные онтогенетическим опытом родительские сценарии, и способствовать превращению существующего сообщества значимых других в окружении беременной в терапевтическое, способствующее личностному росту и развитию. В качестве второго условия  изменения субъекта события мы рассматриваем процесс взаимодействия с полем культурных символов и значений, связанных с культуросообразным значением материнства и родительства. Если в процессе беременности  эти условия возникают, то    беременность может проживаться как жизненное событие, в ходе которого изменяется вся система отношений личности, следовательно, происходит изменение самого субъекта события.

Именно так женщина может реализоваться не только как «живая сырьевая база» для вынашиваемого ребенка, но и как личность; в субъект – субъектном взаимодействии с ребенком, отцом ребенка. При этом же условии женщина может перейти от противопоставления и конфликта между зовом материнских типизирующих ее ролей  и индивидуального развития  к той форме индивидуальности которая представляет собой высший психический синтез, как интеграл духовных стремлений человека

 

1.4.  Влияние отца на отношения в диаде мать-дитя.

 

Мысль о слабости и неадекватности современных отцов – один из самых распространенных стереотипов общественного сознания начиная со второй половины ХХ века. Ученые и публицисты констатируют: /9,18, 25, 57, 80, 82, 85, 100,134, 148 /

• Рост безотцовщины, частое отсутствие отца в семье
• Незначительность и бедность отцовских контактов с детьми, по сравнению с материнскими
• Педагогическую некомпетентность и неумелость отцов
• Незаинтересованность и неспособность отцов осуществлять воспитательные функции, особенно уход за маленькими детьми.

 Причем наблюдается рассогласование оценок наблюдаемых феноменов. Одни авторы полагают, что происходит быстрое, неуклонное и чреватое опасными последствиями ослабление отцовского начала, т.е. налицо некая историческая тенденция. Эта точка зрения представлена в психоаналитически ориентированных работах. С точки зрения авторов ослабление отцовской власти в семье величайшая социальная катастрофа, поскольку вместе с отцовством оказались подорваны все внешние и  внутренние структуры власти: дисциплина, самообладание, стремление к совершенству. «Общество без отцов» означает демаскулинизацию мужчин, социальную анархию и пассивную вседозволенность /239/. Другие склонны думать, что так было всегда, отцы никогда не  принимали непосредственного участия в воспитании детей и сегодняшние тревоги отражают только сдвиги в акцентах и стереотипах массового сознания. В настоящее время общество требует от отцов не поведения цивилизованного дикаря, приносящего пропитание своей семье, а эмоциональной включенности во внутрисемейное взаимодействие. С феминисткой точки зрения речь идет об утверждении социального равенства полов, ослаблении агрессивных импульсов и общей гуманизации межличностных отношений /173,177, 213/.

Многовековой опыт поколений во множестве писаных и неписаных  правил запечатлел образ хорошего отца. Однако, соответствовать этому идеалу невозможно в силу принципиально иных условий существования современного общества. В патриархальной семье отец не ухаживал за детьми, но они, особенно мальчики, проводили с ним много времени, работая с отцом, под его руководством. Сегодня в силу пространственной разобщенности труда дети не видят, как работает отец, а количество времени проводимое им в семье  и значимость его внутрисемейных обязанностей значительно меньше, чем у матери. Более того, необходимо отметить такую важную для нас особенность отцовской роли в современной семье как отсутствие у него совместной с детьми деятельности.

В отечественной социальной психологии и социологии причины кризиса традиционного отцовства находят несколько иное объяснение, связанное с политикой государства в отношении семьи. Социологические и социально – психологические теории семьи, которые создавались «советскими» учеными в той или иной мере отражали идеологию и практику государства. Если дети должны воспитываться обществом  (ясли, детский сад, школа, пионерская организация и т.д.)  то на  долю семьи остается лишь функция детопроизводства в интересах функционирования общества и потребление бытовых благ./208/ В психологических исследованиях, все внимание, до сей поры, было сосредоточенно на анализе психоэмоциональной связи «мать – ребенок». Как подчеркивает  автор книги «Психология семьи» Дружинин В.Н. /80/, исследования посвященные отцовству практически отсутствуют.  Более того, хочется отметить, что приоритеты в эмпирических исследованиях семьи всегда принадлежали  «несчастным» семьям с отклоняющимся поведением родителей, неполным и т.д.. В то время как особенности отношений между членами  «нормальной» семьи практически никто не рассматривал. «Нормальная семья» понятие очень условное.   Чаще всего таковой считается семья, которая обеспечивает требуемый минимум благосостояния, социальной защиты и продвижения ее членам и создает  приемлемые условия для социализации детей.

 С точки зрения М. Мид нормальной является семья, где ответственность за семью как целое несет отец. «Мужчина - наследник традиции, должен обеспечивать женщин и детей. У нас нет никаких оснований считать, что мужчина, оставшийся животным и не прошедший школу социального обучения, смог бы сделать что – нибудь подобное.» /134,c. 321) Таким образом, автор считает, что требуются особые социальные условия, чтобы мужчина брал на себя ответственность за обеспечении семьи и детей, поскольку у этой социальной обязанности нет биологического механизма, между тем как материнская привязанность к ребенку природная. Поэтому каждое поколение молодых мужчин должно учиться родительскому поведению, их биологическая роль дополняется социальной, выученной отцовской ролью. Однако, во времена  «когда первичной ячейкой в заботе о детях вновь становится биологическая данность – мать – дитя, мужчина теряет ясность ориентации, а те особые условия, благодаря которым человек поддерживал преемственность своих социальных традиций, нарушаются и искажаются» /134,c.318/Именно об этом нам говорят и данные отечественных исследователей. По данным 1988 г. роль отца в постсоветской семье выглядела так: отцы в 1,5 раз реже чем матери контролируют учебу детей в школе, в 1,5 – 4 раза реже обсуждают с детьми учебные дела, книги, взаимоотношения с товарищами, планы на будущее,  выбор профессии .На вопрос кто для тебя является наибольшим авторитетом лишь 5 – 9 % школьников 8 – 10 классов ответили, что отец и 17 – 19 % назвали мать. Она чаще становится образцом для подражания. На нее хотят быть похожими от 26% до 28% школьников (разница по регионам) а на отца 10,6% и 8,9% /148/. Проблема отцовства наиболее остра для постсоветского общества. Наше государство декларируя равноправие обоих родителей в отношении к ребенку в реальности отчуждает отца от семьи. Вообще отношения в семье при тоталитарном обществе становятся психобиологическими, а не социально - психологическими: роль отца, как главного агента социализации, сводится на нет, повышается значение природной психобиологической связи между ребенком и матерью. Для всех утопий и антиутопий характерно, что государство берет на себя функции нормальной семьи от социальных до биологических. У  Замятина в романе «Мы» нет даже понятия «семья» государство берет на себя все заботы о продлении человеческого рода. У О.Хаксли в романе «Прекрасный новый мир» слова «отец» и «мать» становятся бранными. Аналогично у А. Платонова дети отчужденны от семьи, Но власти до детей дела нет. Они растут без всякой заботы и умирают в раннем возрасте. /114 с.149/.

Безусловно, что  феномен постсоветской семьи имеет свою традицию и историю, связанную с основными идеями строителей социализма наиболее последовательно осуществленными в сфере существования семьи. Семья как независимый агент воспитания детей не могла вписаться в тоталитарную систему. За социализацию детей в нормальной семье отвечает отец. Поэтому вся политика советской власти была направлена на то, что бы свести роль отца в российской семье к нулю, а всю ответственность за воспитание детей переложить на «общество». Так как «общество» не могло справиться с этой задачей, весь груз ответственности лег не плечи матери. В.Н. Дружинин убежден, что возрождение России может начаться с возвращения к «нормальной семье» (в научном значении этого термина)./80/ Переход к ней может произойти тогда, когда наряду с равенством прав, ответственность за воспитание и содержание детей ляжет на отца при сохранении за матерью и за детьми других семейных обязанностей. Именно передав эту ответственность отцу, мать сможет выполнять сугубо материнские функции, концентрируясь на удовлетворении эмоциональных потребностей детей предлагая им свою заботу и близость. Демократическая семья предполагает равенство прав, нормальная – различия ответственности.

История предлагает нам множество примеров отрицательных  последствий отсутствия отца в семье и потери общественной значимости отцовства как социо – культурного феномена. Так Э Эриксон считал, что главной причиной прихода Гитлера к власти являлась  потеря авторитета отцов в глазах сыновей. Гитлер выступил    в качестве «идеального» заменителя отца. Важность отцовского влияния для формирования ребенка находит подтверждение и в  клинических исследованиях. /92/. Причем, отец имеет важнейшее  значение для развития ребенка с самого момента рождения: он является первым внешним объектом для ребенка и играет роль модели при ранней идентификации. Отцы поощряют процесс отделения ребенка от матери, ускоряя тем самым процесс социализации. Детский психотерапевт Захаров А.И. /86/ видит  причину ранних детских неврозов в извращенной ролевой структуре семьи, где мать излишне «мужественна», недостаточно отзывчива и эмпатична, требовательна и категорична. Отец слишком  женственен, мягок, раним и не способен управлять ситуацией.  По мнению Дружинина, практически все описанные в психологической литературе способы и стили деструктивных детско – родительских отношений являются следствием отсутствия в структуре семьи организующей функции мужчины – отца и замыкания всех психологических связей матери на ребенке. Мать и ребенок оказываются в плену друг у друга, в круговороте действий и эмоций, что и приводит к невротическим проявлениям, инфантилизации личности ребенка, искажению процессов социализации. Психологические механизмы этих процессов описываются в различных научных концепциях. Описывая архетип матери, Юнг особо подчеркивает присутствие в нем  большого количества маскулинных черт, а именно, способности защищать, доминировать. Под влиянием этих черт развивается   описанный им комплекс матери, который «подавляет мужской инстинкт у сына»/224, c.223/, вынуждая его  вступать в зависимые  отношения с излишне маскулизированными женщинами. Однако эти процессы имеют характер замкнутого круга.  Феномен «пожирающей матери», описанный так же в работах  Винникота Д.В. и Х. Кохута  возникает тогда, когда женщина, лишенная мужской защиты и поддержки вынуждена выполнять функции отца и матери и включать сильные мужские качества в материнскую структуру. Происходит нарушение  идентификации со своим полом, как у самой матери, так и у воспитываемого ею мальчика.. Еще один аспект, нарушающий нормальную полоролевую идентификацию мальчиков, описывается в современных гендерных теориях. В концепции воспроизводства материнства  Н. Чадороу /213/ утверждает, что асимметричная организация родительства способствует такой динамике идентификационных процессов, при которой только девочки усваивают личностные черты необходимые для социальной роли родителя: привязанность, включеность в личные отношения, эмпатию. Ссылаясь на ряд авторов, Чадороу утверждает, что в процессах полоролевой идентификации значение имеет  степень личных отношений с объектом идентификации. У девочек в современном обществе развивается идентификация личности с матерью и наблюдается прямая связь между эмоциональными процессами и освоением ролей. У мальчиков же, развивается позиционная идентификация с аспектами мужской роли, что предполагает идентификацию со специфическими аспектами роли другого не связанная с эмоциональным принятием и значимостью ценностей носителя роли – (эталона). Таким образом, у мальчиков связь между эмоциональными процессами и обучением ролям нарушена. Дети выбирают по преимуществу личностную идентификацию, поскольку она вырастает из эмоциональной близости с находящимся рядом человеком. К позиционной идентификации они прибегают остаточно и реактивно, идентифицируя себя с воспринимаемой ролью, когда нет возможности для личностной идентификации. Таким образом, можно сказать, что мужчины чаще всего отождествляют себя с определенными культурно – обусловленными стереотипами мужской роли, символами мужественности и социо - культурными эталонами, выбранными в качестве ее моделей. При этом, данный уровень освоения мужской роли остается обедненным эмоциональным и  ценностно смысловым содержанием. Женщины же имеют склонность к специфической идентификации с определенными аспектами своей собственной матери. Попытка выработать в себе идентификацию в отсутствии непрерывного и длительного личного общения с отцом, и в отсутствии постоянно демонстрируемой мужской  ролевой модели,  обуславливает необходимость определять мужественность негативно, как то, что не является женственностью или связанно с женщинами. Войдя в эдипов период отделения от матери, мальчики начинают подавлять свои эмоциональные потребности и привязанности, обесценивать женский вклад и  определять себя в оппозиции к женскому полу. В последующем это стратегия обретения мужской социальной роли может закрепится, как стратегия отношения к противоположному полу. « Не становится ли битва между полами все более и более суровой? Почему пропадают зря наши усилия перекинуть мост через эту пропасть?» - спрашивает в своей книге «Опустошенный жених» юнгианский аналитик Мэрион Вудман / по 57, с.13 /.  Нанси Чадороу полагает, что асимметричное родительство воспроизводит структуру общества, в которой отец эмоционально закрыт для своей семьи, а постоянная внутренняя борьба и противопоставление себя миру женского в целях обретения мужественности приводит его к неспособности выполнять отцовские функции ответственности и заботы.  Период беременности может обострять проблему эмоциональной конфронтации или дифицитарности  т.к. в этот период женщина значительно в большей степени нуждается в эмоционально насыщенных отношениях с близкими.  В то же время, отношения конкуренции между партнерами в браке или спутанность ролевых позиций, если это имело место раньше, становится помехой для ее идентификации  с ролью матери. Можно сказать, что изменившимся потребностям на одном плюсе семейной диады не соответствует тот уровень эмоциональной поддержки  и отзывчивости, который остался прежним на другом полюсе.

В своих исследованиях мы рассматривали отцовское участие в процессах ожидания и вынашивания ребенка, как важнейший фактор, влияющий на формирование материнского отношения к ребенку и протекание беременности и родов.  Американский врач-акушер Ирвин Чабон еще двадцать лет назад писал о роли отца  следующее: «Его помощь, сочувствие и понимание имеет неисчислимую ценность в поддержании эмоционального здоровья своей беременной жены. Участие мужей так же улучшает брачные отношения пары в результате  их совместного опыта рождения. Партнеры вместе движутся от статуса «пары» к статусу семьи» /по 19, c.108./ Безусловно, что материнство и беременность замкнутая только на процессы мать – дитя является научной абстракцией. Отцовское участие может быть  только биологическим, однако материнство всегда предполагает реальное или символическое присутствия отца и конституируется в отношении и с ним тоже. Именно в связи с этим необходимо рассматривать не только материнскую сферу  в личности женщины, которая является биосоциальной по сути, но и родительство как социальное образование, предполагающее разделение миссии рождения и воспитания ребенка с партнером.   Именно в родительстве возникает специфика материнства как социально – психологического отношения, а не биопсихической связи. В зависимости от разных форм участия отца в жизни матери и дитя  и от того, какое место и значение  занимает каждый элемент системы женщина – мужчина – ребенок в сознании будущей матери  зависит и формируемое  отношение к ребенку,  к себе как матери и мужчине как к отцу ребенка.

Однако, на сегодняшний день, мы должны констатировать не только отсутствие традиции совместного участия в подготовке к родам и родительству семейной пары, но и отсутствие широкой социальной практики в этой области. Современные российские отцы отчуждены от возможности принять активное участие в вынашивании беременности женой, и не имеют социокультурных моделей, позволяющих включиться в данный процесс, найти свое место в нем. Мужчина не может коммуницировать с ребенком, так как это делает женщина на этапе беременности. Процессы развития материнской сферы и ее становления в онтогенезе достаточно широко описаны в психологической литературе, чего нельзя сказать о становлении индивидуального отцовства.  В этой области нам видится  необходимость разработки теоретико-эмпирических моделей, позволяющих оптимизировать процессы вызревания и развития отцовской роли в процессе беременности.  А так же разработку  адекватных психотерапевтических методов в целях оказания помощи семье на этом этапе .

 Теория воспроизводства материнства, объясняя, каким образом «гендерная личность» воссоздается через социальную структуру семьи, логично предполагает, что только ее изменение, т.е. «двойное родительство», приведет к трансформации общества. В нем мужчины будут эмоционально открытыми, что позволит им легко включаться в реальное взаимодействие со всеми членами семьи, а женщины обретут личную автономию, что позволит им развиваться, как самоактуализрующейся личности избавившись от невротической потребности в симбиотических и контролирующих отношениях. Двойное родительство, на этапе беременности может являться значимым фактором оптимизации процессов созревания материнской сферы. Отцовское эмоциональное участие в процессе ожидания ребенка  может позволить женщине полностью погрузиться в процесс идентификации с собственной материнской ролью не потеряв при этом значение и ценность в семейной системе. Что в свою очередь может способствовать интеграции материнских, сексуальных и иных ролей женщины в целостную структуру.

 Важным для этого является два момента: во-первых то, что место и значение отца в родительской системе является культурно – историческим феноменом, который преломляясь и закрепляясь в ходе онтогенетического развития женщины образует некий индивидуальный эталон родительства. Во – вторых, наблюдается различная направленность процессов полоролевого развития мужчин и женщин, а именно: вектор женского развития направлен в сторону отделения от реальной матери и обретение самоидентичности посредством взаимодействия с полем культурных символов и личностного осмысления социо-культурных эталонов материнства.  Зрелая же мужественность формируется посредством вступления в личностные эмоционально значимые отношения и наполнение усвоенных эталонов и образцов мужской роли собственным эмоциональным и ценностно – смысловым содержанием.

Сходную идею мы находим в работе Василец Т.Б.  и Романовой Н.В. -  «Мужское и женское в структуре  личности  и в психотерапии» / 57 /. В ней утверждается тезис о том, что развитие женской и мужской зрелости являются противоположными по направленности процессами. «.Женщина рождается с биологической обусловленным материнским инстинктом и ее задача взрастить свою женственность» - женскую духовность для описания которой авторы цитируют Андре Ван Лизбета « Женские ценности состоят из любви, привязанности, близости к природе и жизни. Однако самыми истинными и глубокими ценностями женщины считаются те, что возвышают все рациональное до высот иррационализма, которые тревожат все жестко выверенное, научное в общем патриархальное».  Мужчина же,  «наоборот, рождаясь с инстинктом оплодотворения женщины должен в процессе личностного развития прийти к своему внутреннему отцовству (мужской духовности) почувствовать в себе силы и потребность быть отцом – только тогда он становится зрелым». /там же с.36/

Данные выводы можно использовать при построении модели терапевтической практики с семьей, ожидающей ребенка, т.к. именно на этом этапе становится актуальной задача освоения материнских и отцовских социальных ролей.  Эмоциональное и поведенческое участие отца в процессах беременности и родов позволяет мужчине включаться в значимые отношения, осваивая отцовские функции.  В то же время отстраненность мужчин от этих процессов, практика ведения родов и беременности, в которой нет места отцу, и не  ожидается от него ответственного и включенного участия, еще более усиливает эмоциональную отчужденность и непонимание своего места в данном событии. Приводит к ощущению ненужности и бесполезности сродни детской беспомощности. Психотерапевтическая практика работы с семьей на данном этапе должна способствовать не только становлению роли матери, но и вызреванию отцовской позиции. Как мы видим, основным механизмом реализации этой задачи является освоение мужчиной эмоционального опыта, стоящего за  усвоенными ими аспектами мужской роли. Согласно теории ролевого развития Я.Л.  Морено  речь идет о переходе к следующему этапу освоения роли от внешнего поведенческого проигрывания роли к освоению эмоционального и когнитивного опыта, содержащегося в данной роли, а так же ее ценностно – смысловое осознание, что является последним шагом к полноценному ролевому развитию. Данный шаг может быть сделан в процессе участия в психологической группе по подготовке к ролам и родительству.

 

 

 

ГЛАВА 2. МЕТОДЫ ГРУППОВОЙ РАБОТЫ С БЕРЕМЕННЫМИ.

 

2.1. Анализ современных методов подготовки к родам и родительству.

 

Психологическую роль периода беременности для матери, ребенка и общества в целом трудно переоценить. Именно этот  период как наиболее сенситивный для ребенка  и его матери дает нам возможность значительно корректировать физическое и психическое здоровье сразу двух поколений. С другой стороны, все больше научных подтверждений получает тезис о том, что психологическое сопровождение женщин в период беременности позволяет оптимизировать протекание беременности и родов. Поэтому необходима конкретная психологическая работа с каждой беременной женщиной, направленная на то, чтобы помочь ей в этот сложный период личностного развития, требующего активизировать все духовные, психологические  и физические ресурсы.

В области современной психологической практики с беременными  нам видятся следующие методологические проблемы:

• отсутствие единой парадигмы психологии беременности и психологии внутриутробного развития, что значительно затрудняет понимание наблюдаемых феноменов, возможность коммуникации между представителями разных терапевтических школ, вызывает спутанность понятий, описывающих физический, психологический, социо-культурный, духовный план исследуемых явлений.
• Отсутствие психологических описаний механизмов влияния на пренатальную психику со стороны матери и процессов возникновения внутреннего мира ребенка как представителя рода человеческого.
  • Отсутствие адекватных терапевтических моделей работы с беременными, которые были бы эффективны не только для подготовки к безболезненным родам, но и  способствовали развитию личности беременной и формированию специфической детско-родительской общности как конструктивной системы отношений связывающих ребенка с матерью, а через нее с культурным сообществом людей.

 В понятии «конструктивное» мы выделяем два вектора. Один направлен на мать, то есть такое отношение к ребенку, которое позволяет успешно адаптироваться к беременности, интегрировать личностные новообразования (роли, ценности, отношения, планы) в структуру личности таким образом, чтобы это способствовало благополучному протеканию беременности и родов, отсутствию проблем с грудным вскармливанием, пониманию и адекватному удовлетворению потребностей младенца, т.е. готовности к материнству в целом.

 Второй вектор направлен на ребенка. Такое отношение, которое будет способствовать полноценному физическому и психическому развитию ребенка.

На основании представленных в литературе данных  /37, 63, 77, 78, 97, 99, 106, 112, 129, 156, 187, 189/ можно говорить о наличии трех уровней мотивации,  побуждающей женщину посещать группы психологической поддержки во время беременности

Первый уровень – функциональный – потребность в получении информации, в овладении навыками и умениями.

Второй уровень  эмоционально – оценочный отражает потребность в решении психологических проблем и улучшении своего эмоционального состояния, получение психологической и эмоциональной поддержки.

       Третий уровень – ценностно–смысловой, уровень более высокого порядка – осознанное родительство, включает в себя мотивацию первого и второго уровней.

Закономерно, что программы пренатальных центров строятся в соответствии с выделенными уровнями мотивации. Каждому из перечисленных  уровней соответствует свое понимание беременности и определенные задачи, решаемые в процессе взаимодействия женщины и  психолога. 

Работа, ограниченная первыми двумя мотивационными уровнями, предполагает вырывание беременности из контекста жизни и развития личности и ограниченна временными рамками самой беременности, делая ее самоценной и самодостаточной Задачи, стоящие здесь перед психологом связанны с оптимизацией протекания беременности и благополучии в родах. Однако, несмотря на значимость данных факторов и важность сформулированных задач  такой подход отрывает беременность от смысла трансцендентного по отношению к самой беременности, обретаемого в материнстве и родительстве. Психологические программы работы с беременными необходимы как подготовка не только к родам, но и родительству. Что может решаться с переходом на третий мотивационный уровень. Однако в связи с тем, что само понятие материнства как нами уже говорилось, является чрезвычайно нагружено различными социо – культурными требованиями, запретами и нормами то приходящие в группу женщины никогда не формулируют свой запрос о терапевтичесой помощи, касающийся их проблем, связанных с подготовкой к материнству и трудностям в этой области. Традиционно их декларируемые ожидания относятся к подготовке к родам, так как  боятся родов не стыдно и даже традиционно для нашей культуры.  И к получению информации о возможностях развития ребенка до и после рождения.

 Поскольку мотивация третьего уровня у женщин практически не актуализирована, является скрытой и не декларируется, то работа большинства пренатальных центров ограничивается методами, отвечающими потребностям первого и второго уровней. Данный подход находит свои мировозренческие истоки в медицинском понимании беременности как дефицитарного состояния. В рамках психологии тогда считается, что в силу особого состояния беременная нуждается в том, чтобы наполняться подобно ведру из высказывания Гераклита не только витаминами и химическими препаратами, в чем собственно и видят свою задачу медики, но и информацией о процессах происходящих с ней и ребенком и положительными эмоциями. Однако, вернувшись еще раз к Гераклиту, вспомним, что важно не столько наполнять ведро, сколько разжигать огонь. Что может быть реализовано при учете  третьего уровня мотивации и  рассмотрении беременности как жизненного события.

Практика, связанная с вышеуказанным пониманием беременности в литературе объединяется общим термином психопрофилактика

. Метод психопрофилактики как средство подготовки к родам /77, 99, 158, 162,170,189/ Первые попытки связать протекание родов с эмоциональным самочувствием женщины и ее психологическим настроем были предприняты французским акушером доктором Ламазом. Он первым обратил внимание на существование последовательности страх – напряжение – боль, считая, что именно так вызываются родовые боли,  что в свою очередь отражается и на нормальном течении родов. Страх боли провоцирует сопротивление, работающим мышцам матки увеличивая напряжение и вызывая боль и дисфункции в родах. Даже небольшое беспокойство может вызвать в женщине напряжение, которое приведет к сокращению круговых мышц и к сопротивлению работе мускулатуры матки по изгнанию плода: мать сама закрывает двери своему рождающемуся ребенку. Напротив, спокойная расслабленная женщина позволяет легко раскрыться шейке матки, при этом не возникает сопротивления рождению ребенка, не возникает боль и ребенок рождается гораздо легче. Таким образом, основным методом подготовки женщины к мягким, безболезненным родам считалось обучение женщины различным приемам релаксации.  Начинать обучение, которым рекомендуется с самых первых недель беременности. Авторы утверждают, что если  роженица способна полностью расслабиться во время схватки в первом периоде родов и между схватками во время изгнания плода, то при нормальных родах она не будет испытывать никаких болевых ощущений.  Таким образом, видно, что данная практика основной задачей считает обезболивание и успешное протекание родов, по сути, заменяя медикаментозное обезболивание  психологическим.

       Система физиопсихопрофилактической подготовки к родам (ФППП), разработанная в нашей стране К.И.Платоновым и И.И.Вельвовским усовершенствованная впоследствии А.П.Николаевым. В рамках данной программы, подготовка к безболезненным родам включает в себя не только обучение приемам мышечной релаксации, но и получение сведений о физиологии беременности и родовой деятельности.  Она состоит из четырех лекционных занятий, включающих краткие сведения об анатомии женских  половых органов, физиологии и гигиене беременности, родов, послеродового периода, о поведении женщины в 1-м периоде родов, характере дыхания во время потуг и обучении приемам дыхания способствующих релаксации и успешной родовой деятельности. Данная система, некогда охватывающая до 90 % беременных, в настоящее время сохранилась лишь в нескольких женских консультациях. Посещаемость занятий составляет 2-3% от общего числа беременных.  Повторно рожающие женщины, как правило, занятия не  посещают. Данный метод подготовки в настоящее время  практически потерял свою актуальность и не обеспечивает снижения невротических расстройств у беременных, приводит к  значительным репродуктивным потерям. /147/ Современной модификацией данной практики является программа, применяемая в некоторых медицинских учреждениях крупных городов России «Возрожденные роды», разработанная в США.

   В программе уделяется значительное внимание знакомству беременных с информацией о физиологических механизмах беременности и родов. Занятия сопровождаются показом  иллюстраций, наглядных материалов (планшеты, муляжи, видеофильмы). Одновременно проводится обучение приемам расслабления и правильного поведения в родах. Используются методы аутогенной тренировки.. Такая подготовка в большей степени, чем предыдущие, отвечает современным требованиям и, по данным Е.Б.Ефремовой и  А.Н.Рыльковой /по189/, оказывает позитивное воздействие  на процесс родоразрешения.. Получение информации о процессах происходящих в теле роженицы, безусловно ослабляет страхи перед предстоящим событием, что и приводит к вышеописанным результатам. Однако, необходимо заметить, что  в предложенных психопрофилактикой рамках не учитываются иные аспекты беременности а именно: присутствие одновременно самой беременной и вынашиваемого ребенка, психологические аспекты беременности  как жизненного события, культурно – исторические факторы, влияющие на каждую беременную. Так же описанный подход не способствует развитию личности беременной и выстраиванию конструктивных детско-родительских отношений.

   Психологическая работа с беременными в нашей стране до последнего велась в рамках психопрофилактики, где психолог дублировал принятый в медицине подход к беременности. Характерным для данного подхода является восприятие женщины как детородного тела, симптоматическая ориентация, избегание продуктивного вскрытия основных конфликтов и апелляция к рациональной части личности беременной, передача ответственности за протекание беременности и родов медицинскому персоналу/154,155/. Основным методом работы является обучение приемам дыхания, релаксации и информирование о физиологических аспектах беременности и родов.

 Именно такую группу посещали беременные принимавшие участие в нашем эмпирическом исследовании и отнесенные ко второй группе.

 Пренатальное воспитание и духовное акушерство /19,121,142,147, 241/. Вторым наиболее популярным направлением практической работы с беременными является пренатальное воспитание - начавшее развиваться в 60-х годах в США и Франции. Оно основывается на трудах таких ученых как, Т.Верни /241/, Ф. Лебуайе /121/, М.Оден /147/, С. Гроф /71,72/ и др., признававших объективность психики неродившегося ребенка, необходимость гуманного обращения с новорожденными и у них сугубо человеческих потребностей. Данный подход нашел свое практическое воплощение в движении за гуманизацию родов.

 С 80-х годов данное направление начало развиваться в России в рамках клубов родительской культуры и духовного акушерства. Оно связанно с именами Никитиных, И.Б.Чарковского, Наумова А.В. /142/. Это система социокультурных взглядов на беременность  и раннее детство, попытка реконструировать единый неразрывный процесс вынашивания, рождения и « выпестования» младенцев.

Важным в данном подходе является признание необходимости создания пренатальной культуры  - совокупности мировозренческих идей и взглядов общества на процессы беременности, рождения ребенка и младенчество., Вторым концептуальным положением, образующим рамки данного подхода является представление о том, что  исследователь  и практик, имеет  дело не с двумя отдельными индивидами,  а с некой пренатальной общностью, именно это и определяет специфику и направленность работы с беременным. Основными задачами, стоящими перед специалистами в рамках данного направления являются формирование позитивных пренатальных матриц плода и трансляция эталонов  родительской культуры, в качестве которой понимается осознанное, ценностно-смысловое отношение родителей к развитию внутриутробного ребенка. Основным методом работы  являются лекции и просветительские беседы на темы пренатальной психологии, нормальной   физиологии беременности и родов, питания и физической подготовки к родам. В рамках этого направления сложилась система индивидуального сопровождения беременной опытным наставником – транслятором альтернативного медицине подхода к беременности как вершине психофизического здоровья женщины. и внутриутробному ребенку, как к чувствующему существу. Это гуманный экологический подход  к основе основ нашей жизни умению спокойно и безпроблемно родить здоровое потомство.

В данном направлении практики наибольшее внимание уделяется просветительской составляющей программы подготовки. Неоспоримым достоинством данного направления является выход за рамки беременности и нацеленность на формирование родительской культуры. Не случайно, что подобная практика чаще всего осуществляется в рамках клубов родительской культуры. Задавая новые эталоны отношения к ребенку, родам как семейному событию и  миссии родителя они создают  новые родительские  ценности.  Несмотря на то, что эти структуры не занимаются психотерапией, как таковой, результаты их работы гораздо более продуктивны,  нежели описанный ранее психопрофилактический подход.

Психотерапия с беременными /79,83,98,112,113,149/. В рамках теоретического рассмотрения психологических процессов беременности, существует несколько подходов к описанию основного предмета исследования. И, соответственно, практики, основанные на данных представлениях, по-разному понимают основные источники проблем и внутриличностных конфликтов беременной женщины. Однако, все авторы отмечают, что актуализированные в процессе беременности негативные переживания и эмоциональные конфликты негативным образом влияют на качество детско-родительских отношений в последующем, здоровое протекание беременности и психофизическое развитие ребенка. В связи с этим исследование психологических процессов и построение адекватных терапевтических моделей для работы с беременными является весьма актуальным и важным. Данная работа начала осуществляться практиками не так давно, что связанно с трудностью подбора метода для работы с данной категорией клиентов.

       Психоаналитическая традиция основное внимание уделяет процессам полоролевой идентификации и процессам дифференциации «Я» беременной женщины от внутреннего интроецированного образа матери и идентификации с собой в младенчестве. Психотерапевтическое воздействие направляется на освобождение беременной от повторного проживания чужих чувств, фиксаций и переносов, достижение взрослого аутентичного «Я». Данная модель однако, предполагает длительный курс лечения и в основном используется с женщинами с нарушениями репродуктивной функции на этапе подготовки к беременности и затем продолжается в период беременности.

Этологический подход   в качестве наиболее существенного фактора, влияющего на психологическое состояние беременной выделяет биологическую основу материнского поведения, которая закладывается на разных этапах взаимодействия матери и ребенка в так называемые «сенситивные периоды» под воздействием ключевых раздражителей и  в процессе импритинга. Практика, основанная на данном подходе, свое основное внимание уделяет созданию внешних условий способствующих наиболее полной реализации биологических, инстинктивных основ материнского поведения. Например  первые 36 часов после родов  являются сезитивным периодом. Если в это время женщине предоставляется возможность непосредственного общения с новорожденным «кожа к коже», то у матери возникает психологический импритинг на данного ребенка, образуется душевная связь, более сильная и глубокая, чем в случаях не использования сензитивного периода. Таким образом, данный подход настаивает на изменении практики родовспоможения, не рассматривает индивидуальные особенности протекания психических процессов  и не является в полной мере психотерапевтическим.

В аналитическом подходе рассматриваются личностные особенности, способствующие возникновению эмоционального стресса во время беременности  такие как тревожности, инфантильность, внешний локус-контроль и т.д. В то же время сама беременность  понимается как состояние, актуализирующие творческие ресурсы  личности, вершина личностного развития, рассматривается акмеологический потенциал беременной женщины. Основной практической задачей является коррекция эмоционального состояния, за счет использования в терапии творческого потенциала, или его актуализации. Для этого используются методы арт-терапии, творческой визуализации. Таким образом, существующие практики работы с беременными основное внимание уделяют высвобождению эмоций, интеграции их в сознании или переводу негативной энергии в позитивную посредством  актуализации творческих ресурсов. При этом  упускаются возможные положительные стороны межличностного общения и взаимодействия.

Проанализировав существующие формы работы с беременными,  мы можем констатировать, что выделяются несколько приоритетных направлений  при работе с беременными, соответствующие выделенным нами аспектам беременности как многоуровневого  феномена.  А именно:

• подготовка к родам и оптимизация процесса протекания беременности как физиологического состояния.
• Создание родительской культуры и клубного пространства для будущих родителей.
• Психологическая поддержка и адаптация к беременности как новому состоянию и предстоящему родительству.
• Психотерапия и проработка личностных конфликтов и проблем, нарушающих процессы подготовки к родам, родительству, искажающие развитие личности будущей матери.

Нам кажется, что психодраматический подход, основанный на концептуальных положениях теории  Я.Л. Морено  позволяет системно подойти к работе с беременными решая все  вышеперечисленные задачи.

 

 

2.2.Применение психодрамы в работе  с семьей, ожидающей ребенка.

 

На протяжении всей человеческой истории мы можем пронаблюдать существование различных форм и способов постижения себя, вырабатываемых человечеством. Сочетание в человеческой природе рационального и иррационального всегда заставляла человека, каким то образом проявлять то, что не может быть выражено с помощью слов в логике языковых высказываний. Мистерии и ритуалы, средневековый карнавал, мифология и конечно же искусство вот лишь некоторые способы восстановления целостности собственной души, существующие в человеческой культуре. Театральное перевоплощение, существует почти столько же, сколько и цивилизация. Постановка и разыгрывание мифологических сюжетов представляла возможность индивиду отражать свой внутренний мир в зеркале переживаний героя и освобождаться посредством катарсиса  от сходных чувств и страстей. Именно этот механизм и был положен в основу метода психодрамы.

Удивительная современность идей Морено поражает и удивляет. То, что в начале века прошлого выглядело фантазией запоздалого или плохо интегрированного в современность пророка, обретает черты насущных реалий эпохи постиндустриальной.

Антропологические воззрения Морено  хорошо согласуются с  той картиной мира, общества, человека, которую рисуют представители постклассической науки /70, 71/: мир это не собранное из отдельных элементов – кубиков сооружение, а единое целое; Вселенная состоит не из вещей, а из процессов; объективное познание невозможно, ибо нельзя исключить наблюдающего из процесса наблюдения; во Вселенной нет ничего фундаментального и второстепенного, мир это паутина взаимозависимых и равно важных процессов, поэтому познание идет не от частного к целому, а от целого к частному. Английский биолог Руперт Шелдрейк в теории морфологического резонанса тоже предлагает концепцию единой вселенной /по70, c.367/ Все сущее в ней помогает друг другу учится, эволюционировать. Современная социология и социальная психология оперирует сходными представлениями /215/. Сейчас взаимозависимость людей, осознаваемая ими  ранее в пределах семьи, племени, страны возросла до глобальной взаимозависимости. Наблюдается процесс «свертывания мира», где события в одной стране немедленно дают о себе знать во всем мире. Индивид и социальные группы все чаще попадают в ситуацию – уживаться или погибать. Современная наука создает новую метафору реальности как единого и неделимого живого организма. Если попытаться переформулировать  данные положения цитатами из Морено Я.Л. то первой хочется привести мысль, которую он кладет в основу своих антропологических воззрений: человек есть существо космическое. Автор требует, чтобы человек рассматривался в рамках космической картины мира: «Я переместил человека обратно во вселенную» /138, с.113/  Человек есть отображение и частица космической триады, процессов, определяющих бытие каждого человека, общества и всего мира в целом. Эта триаду составляет спонтанность, действие, креативность, проявляющие свою процессуальную и единую природу на всех уровнях от вселенского до индивидного. Исцеление отдельного человека вне связи с целым, связи с обществом, другими, космосом как творческим мировым процессом, является, по мнению Морено таким же невозможным как оживление оторванной от дерева увядшей ветки.  Уже в своих ранних трудах он отстаивал мысль, что самочувствие индивида, как и здоровье всех людей, все больше будет определяться судьбой человечества. «Человечество -  это социальное и органическое единство» /238, p 187/ писал Морено еще в начале ХХ века.  Именно такое понимание и определило его практической подход к процессам, происходящим в любой в группе:

• «Фундаментальный принцип групповой психотерапии состоит в том, что каждый индивид – а не только терапевт может воздействовать на другого индивида в качестве терапевтического агента, любая группа – в качестве терапевтического агента на другую группу» /120, c. 107)
• «Групповая психотерапия – это терапия не только отдельного индивида, оказавшегося из-за трудностей адаптации и интеграции в центре внимания, но и всей группы и всех индивидов, которые с ним связаны» /120, c.108)
• В любой группе есть внутренние конструктивные силы, способствующие развитию каждого члена группы и всей группы в целом. Высвобождение этих сил происходит в процессе социометрической перегруппировки членов.
• Межличностные отношения есть важнейший терапевтический механизм психодрамы. Посредством их развития эволюционирует каждый член группы и вся группа как единый организм.

Идея о целостности, подобной органической, групп различного уровня в последующем развивалась различными авторами, такими как К. Левин, В. Шутц /219/, В. Вульф, однако, их общим учителем был Я.Л. Морено.

Название современной нам эпохи сопровождающееся парадоксальной приставкой «пост» возникло как результат рефлексии остановки социального прогресса – «конца истории». Это отрезало нас от будущего, но отнюдь не избавило от бесконечных перемен, вызванных прогрессом техническим.  Получается, что девизом эпохи становится «меняться стоя на месте». Мореновская социометрия,  в противоположность Марксовской социальной теории  была  нацелена не на преобразование общества и прогресс социальных формаций,  а на внутренние перемены посредством действия души – психодрамы. Этот принцип формулировался Морено в концепции групповой психотерапии. Он настаивал на необходимости действия в сфере межчеловеческих отношений   как на единственно возможном средстве развития всего человечества. Морено понимал, что эволюционный путь человечества заключается не в постройке бомбоубежищ или освоении космоса, а в разбивании человеком своих собственных ригидных личностных стереотипов, цепей, сковывающих его душу. В практическом аспекте данный тезис нашел свое воплощение в предложенных Морено терапевтических приемах, предполагающих, что развитие индивидуума возможно лишь тогда когда он сумеет увидеть  себя и свою ситуацию глазами Других, связанных с ним, через диалог двух сознаний, двух картин реальности, а не через победу одной над другой.

Создавая свой психотерапевтический подход, Морено обнаружил источник вдохновения в сфере искусства – поэзии и театра. Психодрама имеет огромную эстетическую составляющую, предлагая человеку укорененные в культуре формы проявление своего внутреннего мира. Психодраматический процесс глубоко символичен и способствует включению каждого участника в поле культурных символов и значений. Однако это не застывшие и готовые «консервы» (термин Морено) творческого процесса, к которым мы можем приобщиться путем созерцания, а  «истинный второй раз» /137, с 218/ позволяющий включено и личностно прожить все уже существующее. Это ритуал, наполняющий личностными смыслами и чувствами каждого его участника. О ритуализации современной культуры как  эмблеме постмодерна много говориться в современной философии и культурологии /70/. Все современное искусство строится вокруг эффекта присутствия. Его цель нагрузить мгновение смыслом, придать ему максимальный удельный вес. Такую задачу в архаических обществах выполнял ритуал. Внутри него мгновения не бегут,  сменяя друг друга, а набухают, расширяются, раздвигая наше восприятие, впуская в себя новые чувства и мысли, наделяя нас новым опытом, расширяя сознание. Ритуал умеет повторять не повторяясь. Он предельно конкретен, ибо происходит «здесь и сейчас»,  и не материален, ибо существует только в сознании тех, кто в нем участвует. Посредством участия в нем мы все попадем в ту реальность «как - будто», которая, является одним из важнейших терапевтических механизмов психодрамы. Постмодернистские практики характерные для современного искусства преследуют ту же цель что и Морено–терапия: максимально очеловечить, субъективировать отчужденную реальность, прикоснуться к собственному «бытию для Другого» (Сартр). Таким образом, психодрама есть процесс организации такого мира, в котором все, что случилось понятно и имеет смысл, вписано в систему моей жизни и систему культуры. Смысл этот метафоричен, однако, посредством его человек делает свою жизнь соразмерной с самим собой. Как говорил М.К. Мамардашвили  «Понимание есть нахождение меры между мной и тем, что я понимаю – соизмеримость». /126, с. 14 / В то же самое время подобное  понимание есть способ овладения человеком неким стихийным, иррациональным началом в самом себе.

Роль художника в современном искусстве подобно роли директора в психодраме состоит  в создании  не «картины»  а «рамы» для творчества всех участников. Это искусство пишется не красками, а эмоциями участников, не на холсте, а прямо в душе, в восприятии. Однако, в отличии от постмодернистского искусства, массового, рассчитанного на миллионы психодрама является одновременно и предельно индивидуальным видом творчества.. Подобный полюс в постиндустриальном культурном спектре занимает искусство сновидений, бурно начавшее развиваться на Западе  в 60 –х годах.  Научная парадигма относится ко сну или как к «бессвязной комбинации дневных впечатлений» или как к полуфабрикату сознания, требующему дальнейшей обработки посредством описания и интерпретации. Между тем, современное понимание сна близко к сказанному Лотманом  о кинематографе который, «…заимствуя многое у логики сна раскрывает нам его не как «бессознательное», а в качестве весьма существенной формы другого сознания»  /124, с.33./, или, как в психодраме,   «дополнительной реальности». Это позволяет нам пережить то, к чему всегда стремилось искусство – ощутить себя как другого, вступить в диалог с этой формой другого сознания.  В отличии от психоанализа, где выраженное словами сновидение становится историей болезни в психодраме сновидение, фантазия  проживается как дополнительный опыт Я, из которого извлекаются личностные ресурсы. Взаимодействуя с персонажами и событиями своего сна, фантазии или будущего равно как и любой иной формы дополнительной реальности, протагонист запускает процессы переструктурирования информации на телесном, перцептивном и когнитивном уровнях, что и приводит к значимым терапевтическим переменам. Такой инсайт в действии не может быть передан в виде интерпретации. Это самый гуманистический аспект психодрамы:  участник сам выстраивает свою модель понимания и интерпретации, делая это на всех уровнях проживания опыта. Отметая язык как единственное средство выражения своего внутреннего мира психодрама дает возможность высказаться целостному человеку, а не только его сознательной рациональной части. Библейский символ вавилонской башни, где Господь разъединил человечество, смешав языки, говорит нам о том, что мы перестаем понимать друг друга, как только язык вклинивается между нами. Язык первое орудие труда, помогающее человеку преобразовывать мир. Проделывая за нас логические операции, он и служит человеку и порабощает его. «Действие  целебнее, чем разговор» - основной  девиз психодрамы как нельзя лучше соответствует тем задачам, которые мы ставим перед собой, работая с семьей на столь сложном этапе ее развития, требующего освоения символической реальности во взаимодействии с вынашиваемым ребенком, в представлении о будущем и в проживании новых личностных ролей.

Психодрама является прекрасным примером того, как возможно совмещение различных  уровней сознания и сторон человеческой натуры от самых древних и архаических, что представлено карнавальным элементом психодрамы, включенностью опыта тела,  до рациональных форм понимания себя и своей жизненной ситуации в виде сюжетов, которые разыгрываются в процессе терапии. Возможно, в силу этого так трудно дается переведение на научный язык всех феноменов, с которыми сталкивается участник в психодраматическом процессе. Не существует даже единого определения психодрамы. У  Морено мы видим такие разные постулаты как, «форма драматического искусства с эстетическими идеалами, «политическая система с общественными ценностями», «наука с исследовательскими претензиями», «психотерапевтический метод с целью излечения и философия жизни» /93, с36/.

Понимая всю многогранность и глубину терапевтических процессов, происходящих  в драматической группе, мы можем дать определение психодрамы с процессуальной точки зрения: Психодрама – это метод психотерапии, в котором клиенты продолжают и завершают свои действия посредством театрализации, ролевой игры, драматического самовыражения. Используется как вербальная, так и невербальная коммуникация. Разыгрываются сцены из жизни субъекта или его фантазии, сны, состояния. Роли могут брать на себя другие участники группы.

     Это определение оставляет за рамками проникновение в суть механизмов исцеления, что позволяет изменять содержание личностных конфликтов, прорываться сквозь механизмы защиты к капсулированным травмам и переживаниям, активизировать процессы личностного развития и созревания.

Современная психодрама существует как достаточно независимый от первоначальной теоретической парадигмы  метод. Сегодня кроме классической психодрамы /120/ существует поведенческая психодрама,  психоаналитическая психодрама /210/, экзистенциальная психодрама, и интегративная психодрама, пытающаяся объединить все эти позиции. Но, вводя эти различия, мы говорим о способах понимания и объяснения феноменологии сеанса терапии, но почему наступило улучшение у клиента, что именно помогло ему, зависит не от способа применения, а определяется индивидуальностью  субъекта и воздействием терапевтических механизмов, которые практически идентичны во всех вышеперечисленных модификациях.

Итак, что различные психотерапевты и исследователи выделяют в качестве механизмов исцеления в психодраме:/93, 94, 120/

1.Катарсис -  играл самую важную роль в психотерапии на протяжении ста лет. В рамках психодраматической группы  катарсис очень важен как часть межличностных отношений. Однако в психодраме он не является самым значимым или более того единственным терапевтическим механизмом. Сильное выражение эмоций ведет к сплоченности группы, что опять  таки развивает  сильные взаимные связи. Сам Морено расширил первоначальное значение катарсиса, включив в него не только высвобождение и облегчение эмоций, но и интеграцию, приведение чувств   в порядок.

2.Когнитивный аспект или инсайт в действии. Самоосознание традиционно считалось важнейшим фактором излечения. В различных школах данный процесс называется по разному: самоактуализация, превращение бессознательного в сознательное, инсайтом итд.. Однако если такое прозрение не сопровождается действием и переменами в поведении оно остается не интегрированным в структуру личности.  В психодраме процесс понимания происходит во время действия, а не просто вербальной интерпретации, когда приходится взаимодействовать с опытом тела: стоять смирно, тянуть, толкать, жестикулировать,  произносить слова, и поэтому,  Морено назвал его «инсайт в действии. Характеристики инсайта в действии:

• обучение через непосредственный опыт – через обмен ролями, через получение реального опыта чувств, стоящих за каждой ролью.
• Обучение через действие. Невозможно научиться навыкам поведения и межличностного общения, просто рассказывая о них. Их нужно отрабатывать в действии иногда в течении долгого времени.

1. Некогнитивное научение. Психодраматисты считают, что когнитивное понимание есть проявление сопротивления, мешающего происходить реальным переменам. Некогнитивное понимание включает в себя переструктурирование информации на телесном и перцептивно-моторном уровнях и только в этом случае понимание ведет к значимым терапевтическим переменам. Часто его невозможно выразить словами, оно основано на душевных и физических ощущениях, которые, принадлежат к довербальной стадии развития ребенка.

4.Межличностное взаимодействие - «Теле» .Морено называл телепроцессом или телеотношением мгновенное взаимное понимание личности другого человека и своей жизненной ситуации. «Теле» - это двусторонний полностью здоровый модус межчеловеческих отношений, избавленных от идентификаций с интроектами и переносов. Таким образом, важной частью терапевтического процесса является межличностное общение и взаимодействие, позволяющее освобождать отношения от переносов и фантазий, делать их реалистичными.

5. Воображение занимает центральную роль в психодраме. Вся методология этого метода основана на принципе «как будто». ( при обмене ролями, при разогревающих упражнениях) Главная функция данных техник в психодраме  состоит в том, что бы работать со стрессовыми моментами жизни, замещая их в защищенном мире воображаемого, что является немаловажным при работе с беременными.  Экспериментируя с  некоторыми измерениями реальности, участники строят мир   в соответствии со своими спонтанно возникающими идеями. Парадоксальным образом эта процедура помогает человеку одновременно и отрицать  и утверждать окружающую реальность. ( н-р разговор с умершей матерью одновременно отрицает факт ее смерти но в то же время примиряет протагониста со смертью матери) В данном случае реальность претерпевает расширение.
6. Поведенческий – отыгрывание в действии. Морено говорил, что действие целебнее, чем разговор. В психодраме это означает постановку, разыгрывание с помощью движений, отреагирование, повторное проживание прошлого события, выражение внутренней реальности во внешний мир, невербальная коммуникация. Т.О. любое открытое поведение в терапевтической обстановке является отыгрыванием в действии.

7.Неспецефические влияния к которым относятся коллективное бессознательное, альтруизм, харизма терапевта.  

Таким образом, сама специфика психодрамы как метода позволяет системно сочетать все необходимые для работы с беременными направления. А именно: терапевтически разрешая конфликты прошлого осуществлять пробы будущего, объединять опыт тела и обучение поведенческим навыкам  с пониманием и эмоциональным отреагированием. Включать индивида в некий социо-культурный  контекст, одновременно с индивидуальной психотерапией. Именно это и позволяет номинировать предлагаемую нами программу как комплексный метод  для работы с беременными.

Практическое применении психодрамы дает возможность  совместить диагностическую и терапевтическую часть работы с группой, позволяя самим участникам исследовать и изменять собственные межличностные отношения.           Терапевтические аспекты психодрамы позволяют  очень удачно применять данный метод при работе с беременными женщинами.   Он отвечает всем требованиям и ограничениям обусловленными специфическими особенностями данной категории клиентов. А именно:

• Возможность достигать значительного результата за относительно непродолжительный срок , в течении которого беременная может посещать группу ( 3-4 месяца)
• В процессе терапевтической сессии постоянно происходят переходы от двигательных действий к обсуждениям сидя в кругу, что дает возможность беременным не утомляться от длительного пребывания в одной позе.
• Одновременное посещение группы обеими будущими родителями дает возможность более эффективно работать с переносами и фантазиями, позволяет устанавливать более зрелые и реалистичные отношения, преобразовывать существующее семейное сообщество в терапевтическое.
• Позволяет значительным образом расширить ролевой репертуар будущих родителей за счет ролевого обучения и использования техники «репетиция будущего».
• Возможность использовать творческий потенциал беременной женщины при постановке психодраматического действия и разыгрывания ролей.
• Психодрама позволяет интегрировать телесные переживания и когнитивные инсайты с эмоциональным содержанием отношений беременной. А так же интегрировать различные роли  и аспекты самореализации беременной в целостной личности.
• Психодрама позволяет довольно быстро трансформировать негативные переживания, актуализирующиеся в процессе психотерапии и освобождаться от них посредством катарсического проживания, что немаловажно в данных группах.
• Психодрама дает возможность интегрировать телесный опыт, эмоциональное проживание и интеллектуальные инсайты, что очень важно именно при работе с беременными, где все три аспекта очень сильно взаимообуславливают состояние женщины.
• В психодраме возможно обучение техникам и приемам безболезненных родов в процессе ролевых игр и «репетиций будущего», причем одновременно с диагностическим отслеживанием ведущих страхов и тревожащих фантазий и их терапевтической проработкой.
• Психодрама позволяет взаимодействовать с символическим полем культуры и человеческого сознания, в реальности «как – будто»,  что дает возможность беременным целостно проживать отчужденные аспекты  культурно–исторического опыта человечества, включая их в контекст своих жизненных переживаний. За счет этого происходит развитие  интегративных ролей участников группы.

В столь важной  точке развития личности мы не просто объясняем и интерпретируем  наличные состояния , выносим вовне негативные переживания, а вместе с будущими родителями пытаемся заложить основания для дальнейшего саморазвития человека , создать внутренние индивидуальные резервы личностной автономии и аутентичности .

Реализация данной цели привела нас к методологическим принципам, схожим с теми, что сформулированы в рамках гуманитарной психологии./35, 62/ Основными онтологическими категориями этой области человекознания являются такие понятия как «символ», «смысл», «текст» , «экзистенциальная ситуация» , позволяющие нам говорить , что именно в контексте этого направления может быть наиболее адекватно работа с клиентом, переживающим жизненное событие. Человек здесь рассматривается как существо, бытие и сущность которого неотделимы от символической и смысловой среды , которую он , с одной стороны,  сам создает , с другой стороны , - в которой сам живет, осмысляющее себя и мир посредством создания текстов , метафор и образов./216/ 

     Признавая субъективность и уникальность каждой личности, а также постоянную изменчивость субъекта в процессе взаимодействия, открытость личностного развития человека - гуманитарная психология отказывается от необходимости выделять типичные универсальные для всех законы и общие критерии интерпретации. Происходит обращение к отдельному человеку, неповторимому в своей индивидуальности, каждое событие, в жизни которого может быть истинно понято лишь в контексте его жизненного пути, а интерпретация превращается в обретение личностного смысла.

Исходя из этого сформулированы следующие принципы работы групп:

1. Беременность и роды - это важный этап жизненного пути, на котором может произойти личностный и духовный рост.
2. В своей работе мы не ориентируемся на некий конкретный прикладной результат (например, снятие тревожности и т.д.). Результатом работы группы может быть обретение личностного смысла в происходящем событии, интеграция его в историю развития. Изменение психологического состояния всегда является побочным результатом проделанной работы.
3. Каждый член группы, в том числе и ведущий, является соавтором происходящего. Участники не только вносят свое, но и получают нечто сугубо индивидуальное в плане самопознания и развития.
4. Знания, полученные в процессе терапии, носят ценностный, смысловой характер, а не прикладной.
5. Родительство не заканчивается и не начинается моментом рождения. Наше отношение к ребенку определяется нашими ценностями и личностными смыслами, их осознание не обеспечит нам пожизненно безбедное существование, а будет всегда являться источником личностного продвижения .
6. Ничто из происходящего в группе не может быть абсолютно истинным для всех. Каждый из участников выносит свой опыт
7. Каждый момент со-бытия участников в терапевтическом процессе дает возможность нового осмысления личностной истории, отношений между прошлым и предстоящим.
8. Смысл работы с группой состоит в том, чтобы помочь каждому участнику совершить самостоятельный переход с позиции пассивного заложника жизненного сценария к позиции активного со-творца своей жизни .

Реализация данных принципов в терапевтической работе позволяет гарантировать, что достигнутые в группе результаты смогут быть перенесены   в реальную жизнь ( так как результат является не ситуативно-прикладным, а ценностно-смысловым ) и не исчезнут при первом родительском опыте.

Конечно, программа психотерапевтических сессий в каждой группе сильно отличаются  друг от друга, но вне зависимости от применяемых техник принципы работы остаются неизменными.

Конкретное содержательное наполнения групповых занятий, безусловно, также происходит с учетом специфических особенностей данной группы.

Однако, рассматривая материнскую роль как целостную психологическую систему, новое качество женской личности  мы понимаем, что ее специфичность определяется способом соединения элементов системы, находящихся на разных уровнях развития, тем уникальным сочетанием составляющих женской индивидуальности, которые возникли в результате того или иного процесса онтогенетического развития, в силу специфических особенностей социо-эмоциональной среды.  Мы имеем в виду, что к моменту беременности женщина может подойти, имея различную степень развития составляющих материнской роли: соматических психических, социальных и интегративных. Ее самоидентификация может быть связанна с первой вселенной – телесное, поведенческое и эмоциональное единство со своей матерью, со второй вселенной - идентификация с социальными функциями и культурными эталонами материнства или с третьей вселенной - идентификация с духовными и этическими ценностями, предполагающая ценностно-смысловую интеграцию роли матери в целостную структуру личности и индивидуальности.. Различное сочетание всех описанных составляющих материнской сферы может во - первых проявляться в особенностях материнства у различных женщин, а во- вторых  позволяет нам рассматривать  компенсаторные механизмы развития материнской сферы непосредственно на этапе беременности.

 

 

2.3. Программа  психодраматической  группы по подготовке к родам и родительству.

 

 На разных этапах развития группы происходит чередование форм психодрамотерапии. Параллельно с этим происходит развитие групповой тематики в соответствии с выделенными нами ранее факторами, влияющими  на беременность и подготовку к родительству. Таким образом, наблюдается три одновременно разворачивающихся уровня группового развития:

• Собственно групповая динамика – социометрическое развитие группы как сообщества.
• Развитие группового процесса от одной формы психодраматерапии к другой.
• Содержательное развитие – проработка определенных тем связанных с различными аспектами психологии беременности, пренатальной психологии родов и родительства.

Нужно пояснить, что игра протагониста, т.е.   терапевтическая работа, направленная на решение индивидуальных проблем является всегда результатом групповых процессов и возникает в определенные моменты общегруппового развития. Это возможно тогда, когда все три составляющие динамики таковы, что создают в группе атмосферу всеобщей заинтересованности,  поддержки и доверия.

Описывая работу группы, мы будем делать это с учетом выделенных уровней, раскрывая содержательные аспекты происходящего в группе на каждом из уровней.

1.Социометрическое развитие группы как единого сообщества. Динамические процессы происходят в каждой группе, однако в некоторых группах  они не попадают в поле целенаправленных действий ведущего.  В наших группах мы сознательно уделяем большое внимание скрытым процессам развития группы как целого, что обусловлено  вышеизложенными положениями концепции Морено а так же тем, что данное направление работы с группой

• Позволяет строить реальные теле – отношения, избавляясь от фантазий и переносов во взаимодействии супругов.
• Способствует выработке доверия к членам группы, что является необходимым условием для развертывания терапевтического процесса. С другой стороны позволяет исследовать собственный опыт нарушенного доверия к значимым другим.
• Способствует укреплению взаимосвязей между участниками группы, что позволяет рассматривать группу как сообщество единомышленников, с близкими ценностями и эталонами родительской культуры.
• Инициирует процесс индивидуальной психотерапии.

С учетом специфики работы с беременными и того, что в группе находятся семейные пары, нами используются определенные социометрические  процедуры и разработаны правила проведения социометрии в подобных группах. Прежде всего, социометрия проходит в скрытых формах, и никогда не выясняется открыто отношение одних членов группы к другим.  Социометрические критерии должны способствовать интеграции подгрупп и получению поддержки.  Социометрические процедуры используются в качестве разогревающих для дальнейшей работы по теме заявленной для данной встречи, так как декларируемым мотивом прихода в группу является подготовка к родам и менее выраженным подготовка к родительству, а не мои отношения с другими тем более  с членами группы.  Эффективно и разумно использовать различные двигательные и невербальные разогревы с социометрической направленностью, связанные с прикосновениями участников друг к другу, выбором позиций в помещении, совместными движениями с отдельными участниками. Чем больший совместный опыт имеет группа, тем более открытыми могут быть используемые социометрические процедуры. Так, например, нежелательно применять упражнения с прикосновением участников группы друг другу в самом начале работы, лучше оставить их для завершающих этапов работы группы.

2. Развитие группового процесса от одной формы психодрамотерапии к другой.

Занятие в наших группах длятся на протяжении двух-трех месяцев в зависимости от состава участников (имеется ввиду срок беременности на котором пара приходит в группу.) Обязательным условием является посещение занятий обоими будущими родителями . Мы встречаемся два раза в неделю и работаем в течении 3-х часов . Каждый раз обращаясь к новой для группы теме мы проводим работу с ней в постепенно сменяющих друг друга формах психодрамы от психодрамы центрированной на теме, где работа осуществляется в виде групповых игр и упражнений к психодраме направленной на группу где рассматриваются специфические проблемы беременных и семей, ожидающих ребенка в рамках этого этапа работа в группе происходит в виде социодрам и лишь, затем мы переходим к  психодраме центрированной на индивиде (работа с индивидуальными проблемами). Раскрыть особенности  процессов данного уровня групповой работы  удобнее  рассматривая, параллельно, движение от одно темы к другой.

Последовательность тем групповой работы выстроена в соответствии с общим принципом развития терапевтического сеанса «от периферии к центру», позволяющему постепенно преодолевать  сопротивление терапии, и с учетом тех выделенных нами факторов, оказывающих влияние на протекание беременности и формирование материнства.

Первую тему нашей работы можно обозначить как социальную адаптацию к беременности. На этом   этапе мы обращаемся к известным традициям, ритуалам и поверьям, существовавшими в прошлом в различных культурах,  сохранившимися до наших дней в искаженном или утратившем смысл виде, относительно беременности, знакомства родителей с ребенком, введения его в семью. По выбору группы мы разыгрываем один из ритуалов в виде группой игры. В процессе последующего обсуждения полученного в ходе игры опыта,  эта тема трансформируется в тему социальной адаптации беременной и ее мужа их самочувствия в новой социальной роли. Затем это обыгрывается в социодраме, где участники действуют в ролях, наиболее полно отражающих различные социальные позиции по отношению к материнству, беременности и родительству. Примером такой социодрамы может быть следующая.  Ведущий заранее готовит набор ролей для участников: беременная женщина на седьмом месяце беременности, ее муж, молодая одинокая  женщина с ребенком двух лет, мужчина 30 лет неженат, бабушка внуком младшим школьником, Врач акушер – гинеколог, молодожены в свадебном путешествии, священник,  женатый мужчина, имеющий маленького ребенка до года, состоятельная семейная пара сознательно бездетная. Действие социодрамы разворачивается в поезде. Роли раздаются участникам, ведущим в случайном порядке вместе с билетом в определенное купе данного поезда (билеты тоже раздаются в случайном порядке). Причем не обязательно мужские и женские роли должны даваться по половому признаку. Количество персонажей определяется составом группы, важно лишь, чтобы были представлены как можно больше социальных позиций. Действие социодрамы развивается спонтанно, исходя из ролей полученных участниками.  После игры участники обмениваются чувствами, испытанными в роли.  Иногда уже на этом этапе групповой работы возникает желание разыграть собственную жизненную ситуацию, актуализировавшуюся в процессе групповой социодрамы.   Таким образом каждый шаг исследования заявленной темы  приводит к ее все более индивидуальному осмыслению и соединению с личным опытом участника.

После игры участники обмениваются чувствами, испытанными в роли.  Иногда уже на этом этапе групповой работы возникает желание разыграть собственную жизненную ситуацию, актуализировавшуюся в процессе групповой социодрамы.   Таким образом, каждый шаг исследования заявленной темы  приводит к ее все более индивидуальному осмыслению и соединению с личным опытом участника.

Второй темой обсуждаемой в наших группах является работа с образом ребенка и отношением к нему каждого из родителей. Здесь мы используем упражнения, актуализирующие пренатальный и ранний младенческий  опыт у самих родителей, однако, делаем это в непрямой форме, а начинаем как всегда с периферии, общегрупповых игр, обсуждая полученный опыт в группе. Примером такой групповой игры может являться следующее упражнение: группу просят разделиться на две подгруппы – родителей и детей. Детей просят принять позы эмбриона. Дается инструкция: вы не можете сами перемещаться, вы не можете сами позаботиться о себе, вы не можете выбирать себе родителей, вы просто лежите и ждете, когда выберут Вас. Инструкция родителям: вы можете выбрать себе ребенка, когда вы сделаете это, заботьтесь о своем ребенке и взаимодействуйте с ним исходя из своих ролей. После этого дается время для развития взаимодействия. При обсуждении обратить внимание на то, как разделились супружеские пары, например, не попали ли оба в группу детей, если они попали в разные группы, кто был родителем, а кто ребенком. Какие чувства испытывали участники группы в разных ролях. Кому было трудно вжиться в роль родителя, а кому в роль ребенка. Что именно вызывало затруднение. Это упражнение имеет не только терапевтическую, но и большую диагностическую ценность, позволяя уже на ранних этапах работы группы выявить и  актуализировать основные проблемы участников. В некоторых случаях на этом этапе возникает потребность у кого-то из членов группы психодраматически разыграть сцены, предшествующие его рождению, где представлены чувства и ожидания родителей, а также его собственные переживания как находящегося в утробе младенца. Сцена может заканчиваться психодраматическим разговором с родителями. Завершить работу в рамках данной темы можно следующим упражнением, для которого ведущий готовит различные мягкие игрушки в количестве несколько большем, чем участников группы. Ведущий просит каждого выбрать ту игрушку, которая символизировала бы для него его ребенка. Затем ставит стул в центре круга. «Представьте себе, что на этом стуле находится ваш ребенок. Сейчас здесь Вы можете сказать ему все, что Вам хочется.» Участники по очереди сажают на этот стул выбранные ими игрушки и говорят им все , что они хотели бы сказать. Иногда у кого- из участников может возникнуть желание не просто сказать    что – то но и услышать ответ с этого стула, тогда ему предлагается войти в роль сидящего на стуле ребенка и поговорить из этой роли, держа при этом игрушку в руках. Данное упражнение позволяет сепарировать взрослое и детское Я протагониста или другие интроекты, слитые с образом вынашиваемого ребенка. Так иногда в роли ребенка могут находится умершие или потерянные в результате прерванной беременности дети. В процессе последующего обсуждения участников просят рассказать почему они выбрали ту или иную игрушку, как им кажется какие качества и особенности их ребенка она символизирует.

        Иногда на этом же этапе работы мы просим родителей написать письмо своему ребенку, где бы они рассказали ему о себе, что хорошего и ценного в нем как в родителе , какие чувства он испытывает по отношению к ребенку , его месту в семье и его жизни. Эта модификация предыдущего упражнения используется в более эмоционально закрытых группах. Данные упражнения является весьма эффективным для работы с женщинами , у которых присутствует угроза невынашивания плода.  Параллельно с психотерапевтической работой  на данном этапе мы просматриваем в группе видеофильмы о внутриутробном развитии ребенка.

       Следующим шагом нашей работы является  оптимизация внутрисемейного взаимодействия беременной пары. На данную тему мы тратим значительное количество группового времени, так как понимаем ее важность. Поэтому здесь можно выделить ряд промежуточных тем. Первой необходимо назвать проявление отношения к изменяющемуся телесному облику беременной женщины.  Вначале работы над этой темой мы даем различные гимнастические комплексы по подготовке к родам  и  рекомендации по питанию беременных. Затем переходим к разговору о заботе, о своем теле и тех мифах и символах связанных с телом беременной женщиной, которые, существуют в любой культуре. После этого мы предлагаем группе упражнения на актуализацию и проявление отношения к телу беременной женщины у каждого члена семейной пары. Примером, предлагаемых упражнений может служить следующее: «сотворение тела женщины». Женщины ложатся на пол,  на спину и закрывают глаза. Их партнеры  в течении какого то времени пытаются «вылепить» тело женщин из воображаемого материала путем прикосновений. Пары работают молча. Затем группа обменивается впечатлениями и чувствами.

Мужские, женские, материнские и отцовские роли в семье – следующая тема групповой работы.

 Работа по этой теме  раскрывает взаимные ожидания,  фантазии участников группы относительно своего партнера, что позволяет установить более реалистичные отношения в паре. Здесь можно использовать игры и  упражнения,  позволяющие личностно, включенно проживать существующие социальные установки и стереотипы относительно мужских и женских семейных ролей.  Более всего для данной цели подходят социодрамы на тему семьи. Участники сами придумывают и выбирают различные роли. Сюжет может быть спонтанным или заранее оговоренным, сказочным или реалистичным, в любом случае социодрама позволяет интегрировать опыт пребывания в другой роли  в структуру личности и трансформировать индивидуальные установки относительно значимых других. Еще одно упражнение ,которое мы используем на наших занятиях,  Группе предлагают построить символические пирамиды ожиданий. Каждого участника просят положить «камешек»  в пирамиду чего, как вам кажется, ждут беременные женщины от своих мужей (камень в эту пирамиду кладут  мужчины), и чего мужья беременных женщин ждут  от своих жен (эту пирамиду строят женщины).   В процессе обсуждения данного упражнения участников просят поделиться своими жизненными историями, связанными с обсуждаемой темой, то есть дать шеринг.

Семейное пространство и семейное взаимодействие. Что оно из себя представляет? Общее ли оно или два отдельных личных пространства,  если в нем место для ребенка и т.д.  Можно предложить поиграть в парах, пробуя построить семейное пространство, устроить в нем место для ребенка Для этого в помещении каждой паре выделяется некое небольшое пространство в рамках которого им предлагается используя символические средства а именно детали собственной одежды, обувь, содержимое сумочек и карманов изобразить свое пространство в общем доме. Инструкция запрещает  разговаривать, однако можно передвигать не только свои предметы, но и предметы партнера, пытаясь достичь устраивающего всех варианта. Данное упражнение актуализирует не проясненные и не вынесенные вовне переживания, связанные с личным пространством членов семьи, а так же позволяет осознать готовность каждого включить в свое личное пространство ребенка. Завершаем работу по этой большой теме упражнениями, связанными с выражением признательности и благодарности со стороны каждого участника семейной пары друг другу. Возможны различные варианты подобных упражнений. Их модификации, обуславливаются степенью эмоциональной открытости членов группы.

Следующим этапом нашей работы может быть помощь в интеграции и усилении взрослого Я обоих родителей. Принятие ответственности за собственную жизнь и жизнь ребенка.

Используемые терапевтические средства и приемы могут варьироваться в зависимости от степени готовности группы, но основной фокус внимания концентрируется на процессах отделения от внутренних образов родителей и, главное, от образа «плохой матери» беременной женщины.

Иногда для этого может быть достаточным «получение разрешения» стать взрослым и независимым человеком в специально поставленной психодраматической сцене, где сам протагонист изменяет образ матери на понимающую и отпускающую мать. В других же случаях необходима работа, направленная на снятие запретов выражать собственные телесные, эмоциональные и ментальные проявления, их интеграцию в целостный образ Я, подвластный самоконтролю. Эта работа требует значительного времени и усилий всей группы. Наиболее важным здесь является достижение протагонистом чувства доверия к собственному «Я».  Иногда при работе с данной проблемой мы можем попасть в ситуацию «отсутствия возможностей», когда прошлый опыт не может быть повторен и переосмыслен ( из-за страха и подавления). В данном случае основное терапевтическое воздействие концентрируется на процессе обучения новым стратегиям. В основном для этого используются «пробы будущего», где протагонист, не имея реального опыта, может учиться и экспериментировать или групповые игры метафорического содержания, где каждый член группы мог бы получить новый опыт телесного и эмоционального выражения, проявить свои негативные чувства, не боясь наказания, осознавать все, что происходит с собственным телом и уметь понимать его и доверять ему .

• Роды – следующий этап групповой работы. Задачи стоящие на этом этапе следующие:
• Формирование адекватного представления а) о процессе родов, б) продолжительности родов, в) роли женщины, г) о медицинской помощи.
• Формирование доверительного отношения к собственному телу и к природе родовогопроцесса
• Мотивация на принятие и проживание опыта родов в единстве трех составляющих: радости, работы, испытания.
• Формирование у мамы установки на присоединение к ребенку в родах
• Формирование готовности принять эмоции в родах в их амбивалентности и свои чувства к ребенку в их становлении и развитии.
• Знакомство с возможностями и формами участия папы в родах, условиями успешного протекания семейных родов является желание мамы и ее доверие партнеру, желание папы участвовать в родах, отработка навыков взаимодействия в родах на практике и получение обратной связи.
• Установка на принятие боли в родах и формирование навыков взаимодействия с болью в родах.
• Формирование навыков вариантов поведения в родах: а) позы в разных периодах; б) техники дыхания в различных периодах родов; в) техники релаксации и визуализации; г) приемы обезболивания с помощью массажа; д) взаимодействие с партнером в родах; е) взаимодействие с ребенком сразу после родов – фаза воссоединения.
• Формирование позиции персональной ответственности за свои роды и выбор медицинского учреждения и врача.

 М.Е. Ланцбург/113/ выделяет три составляющие родов – радость, работа, испытание, как три неотъемлемых условия полноценной жизни: Такое представление полностью согласуется с нашим пониманием родового процесса. Радость в отличии от удовольствия  охватывает человека как целостного субъекта и связанна сущностными переживаниями а не с удовлетворением како либо одной потребности. Роды как опыт познания себя, своего тела, ребенка могут наполнять женщину чувством радости через «муки творчества».

Роды являются важной и трудной работой в жизни женщины, как по нагрузкам на ее тело, так и в той степени активности  усилий, самоотдачи которые требуются от роженицы. Причем в первом периоде более всего важна душевная работа, связанная с необходимостью пассивно претерпевать боль, эмоционально присоединяться к ребенку, сохранять спокойствие, пребывая в ситуации временной неопределенности. Во втором периоде родов важна именно физическая составляющая этой работы. Самоотдача, превознемогание усталости и боли, активное способствование рождению ребенка, взаимодействие с ним.

Представление о родах как об испытании связанно с невозможностью убрать из родов такие составляющие как боль, неопределенность, близость к предельным переживаниям разрушения тела, аннигиляции. Роды можно пережить как поистине экзитенциальную, предельную ситуацию. В коллективном бессознательном всего человечества рождение и смерть всегда были явлениями рядоположенными,  имеющими  единый смысл перехода из одной формы бытия в другую - перерождения./71/ Это находило свое выражение в следующих фактах: в славянской культуре в обязанности повитухи входила не  только забота о рождении ребенка и помощь роженице, но и забота об умершем, соблюдение погребального обряда. Традиция отмечать девятый и сороковой день после рождения аналогичны девятому и сороковому дню после смерти. Среди дней, отмеченных в календаре как особенно благоприятных для рождения и смерти отмечались одни и те же даты например Пасха/144/ Все мифологические богини прародительницы несут в своем облике и атрибуты смерти. Юнг отмечает насыщенность архетипа матери символикой мира мертвых./224/ Таким образом, на уровне подсознания роженица вступает в область существования насыщенную символикой смерти и перерождения. Противостояние между сознанием неизбежности смерти и желанием продолжить жить – центральный экзистенциальный конфликт. Включенная в великий цикл воспроизводства рода, женщина утверждает жизнь вопреки времени и смерти: таким образом, она приобщается к бессмертию; но своей плотью она ощущает также реальность высказывания Гегеля: «Рождение детей – это смерть родителей»/по29, c.285/. Это преодоление себя, является для женщины и предвестником смерти. Для нее это выражается в страхе, испытываемом в родах: она боится потерять собственную жизнь.

  Следующим экзитенциальным феноменом, проявляющимся в родах является свобода. В экзистенциализме понимается как отсутствие внешней структуры и принятие ответственности на себя. Это – открытие простой истины: ничто не может быть гарантированно, мы сами несем полную ответственность за все, что происходит. В родах женщина может взять  на себя полную ответственность за все. что происходит с ее телом, ее самоощущением, ее ребенком. Ни врач, ни близкие не могут сделать это вместо нее. Все причины и смыслы, происходящего с ней находятся в ней самой. Только она отвечает за жизнь, здоровье и будущее себя и своего ребенка. Никто не может ей гарантировать благополучного протекания и  исхода родов однако она может  сознательно направлять свои усилия, беря на себя ответственность а не передоверяя свою жизнь медперсоналу.  Зачастую роженица пытается передать ответственность за себя и своего ребенка врачу, мужу, родителям, что приводит к ощущению непонятости, покинутости и неразделенности страданий, мешает проживанию родов как точки развития, где может произойти переориентация с внешних на внутренние точки опоры.

       Экзистенциальная изоляция  как ничто другое  сопровождает роды. Человек приходит в этот мир один, и уходит один – говорят нам все мировые религии.  Каждая роженица остается одна со своими страданиями, никто не может разделить с ней процесс рождения новой жизни и каждая роженица чувствует свою предельную изолированность от всех своих близких. Самое главное событие происходит сейчас в границах ее тела. Это опыт, которым невозможно поделиться то, что создает последнюю, непреодолимую преграду между нею и другими. Боль, переживаемая женщиной в родах может восприниматься как бессмысленное страдание, от которого ее обязаны избавить. И если этого не происходит (а ни одно обезболивающее не способно избавить женщину от болевых ощущений если это не общий наркоз) то боль может вызывать агрессию на всех окружающих и ребенка как причину боли. Однако если женщина  воспринимает боль как неотъемлемую составляющую процесса родов, как то, что позволяет родам продолжаться, приближая момент встречи с ребенком, она преодолевает ощущение  бессмысленности. Только она может противостоять цинизму и обезличиванию себя и своего ребенка, только ей под силу разглядеть смысл процессов, происходящих внутри ее тела и придать смысл предстоящему событию рождению ребенка.

Мы считаем, что женщины, которым удалось испытать в родах предельные переживания,  воспринимают роды как точку их личностного роста, событие, побудившее к переориентации с внешних на внутренние опоры, испытывают глубокую эмоциональную удовлетворенность родами, что является дополнительным стабилизирующим и оптимизирующим фактором в последующих детско – родительстких и супружеских  отношениях, если отец ребенка помогал женщине в этот момент. При негативной эмоциональной окрашенности переживаний, связанных с родами женщины склонны испытывать чувство неуспеха, и вины перед ребенком, которое может проявляться в различных скрытых формах, таких как депрессивные переживания, установление большой дистанции с ребенком, ограничении телесного контакта и негативных чувствах в адрес себя, ребенка, родов. Нежелания иметь еще детей. В связи с эти мы рассматриваем эмоциональную удовлетворенность родами как важный показатель самооценки женщины и фактор, влияющий на последующее детско – родительское отношение.

Кроме того, что мы обсуждаем физиологию родов, смотрим видеофильмы, и в ролевых играх разыгрываем различные этапы родов, обучая обоих членов семейной пары, что необходимо делать на каждом этапе родов, мы уделяем большое внимание проработке страхов перед родами, как со стороны женщин, так и мужчин, присутствующих в группе.  На данном уровне группового развития мы можем достаточно открыто обсуждать чувства участников, связанные с предстоящими родами и непосредственно переходить к индивидуальной работе с протагонистом после разогревающих процедур. Несколько психодрам, сыгранных в группе на тему страхов перед родами обычно позволяет всем участникам группы избавиться от тревожащих чувств и негативных переживаний. Однако необходимо поработать еще с образами будущего каждого участника. Для этого мы предлагаем каждому участнику построить свою фотографию будущего, при этом у каждой семьи. получается две фотографии. Завершаем работу в рамках этой темы упражнением на получение групповой поддержки. Данные упражнение способствует не только групповой сплоченности,  но и повышает уверенность в себе  участников группы.

       Наконец, последний этап работы в группе, который можно назвать «мы как родители». Направлен на осознание жизненных сценариев и работу с личностными смыслами и ценностями связанными с родительством. Примером упражнений предлагаемых на этом этапе групповой работы может служить разыгрывание виньеток следующего содержания каждым из участников.

       Вначале родители составляют список того. что однозначно нельзя позволять ребенку и что нужно от него требовать. Затем мы просим пометить те "нельзя" и "нужно", что были приняты в их родительской семье. После этого можно перейти к разыгрыванию сцен из детства членов группы с применением к ним указанных в списке запретов и требований ( с обязательным обменом ролями родитель-ребенок ) . В эти сцены можно потом вводить взрослое Я протагониста как поддерживающий ресурс для Я ребенка. Завершаем эту работу построением психодраматической скульптуры собственных жизненных ценностей и осознанием того, какие из них мы хотим передать нашим детям, и каким образом это реализуемо. Можно предложить разыграть сцены разговора с ребенком или иные возможные жизненные ситуации .

       Таково краткое описание этапов предлагаемой программы. Программа, описанная здесь, безусловно, адаптируется к различным группам, однако сохраняется последовательность этапов групповой работы и эффективность подобного подхода подтверждена семилетним опытом ведения групп для будущих родителей. Мы не можем позволить себе выбирать только «благополучных» беременных, а предлагаем и даем свою помощь, свой опыт и возможности всем, кто в этом нуждается. Безусловно, каждый участник наших групп уходит со своим результатом. Кто-то шагнул далеко и уже не нуждается в нашей поддержке, сверяясь с теми ценностями и смыслами, что были открыты им на наших занятиях. У таких родителей есть все необходимые ресурсы, чтобы строить в своей семье отношения, способствующие психическому здоровью всех ее членов. Некоторые, обращаются к нам за помощью после рождения ребенка или приходят повторно во время второй беременности. В эмпирической части работы мы приводим результаты исследования протекания родов и детско-родительских отношений у женщин прошедших полный курс подготовки к родам и родительству в группах по данной программе совместно с мужем.

 

 

 

ГЛАВА 3. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВЗАИМОСВЯЗИ ОТНОШЕНИЙ ЖЕНЩИНЫ К СЕБЕ, ВЫНАШИВАЕМОМУ РЕБЕНКУ И ОТЦУ РЕБЕНКА С ПРОТЕКАНИЕМ РОДОВ И РАННИХ ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ

 

3.1. Цель, задачи, объект и гипотезы исследования.

 

Цель эмпирического исследования: изучение особенностей значимых отношений женщины к себе, отцу ребенка и вынашиваемому ребенку в связи с выбранной формой подготовки к родам и родительству и взаимосвязь этих отношений с особенностями протекания родов и детско – родительского взаимодействия.

Эмпирические задачи:

1.Осуществить эмпирический анализ особенностей системы отношений к себе, партнеру – отцу ребенка и ребенку  у беременных женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.

2. Выявить особенности переживания родов и  их протекания у женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.
3. Установить наиболее значимые факторы, влияющие на успешность протекания родов для каждой из исследуемых групп женщин.
4. Исследовать особенности раннего детско-родительского взаимодействия характерные для исследуемых групп. 
5. Установить значимые факторы, влияющие на различные аспекты раннего детско-родительского взаимодействия в исследуемых группах.

Гипотезы исследования.

1. Беременные женщины, выбирающие разные способы подготовки к родам и родительству будут отличаться по характерным для них типам материнства и родительства, связанных с различиями в системе значимых отношений женщины к себе, ребенку, партнеру – отцу ребенка.
2. Беременность и роды могут переживаться как физиологический процесс, социальное поведение или жизненное событие в зависимости от особенностей значимых отношений женщины.
3. Отношения женщины к себе, ребенку и партнеру – отцу ребенка на этапе беременности взаимосвязаны и обуславливают протекание родов и раннее детско–родительское взаимодействие.
4. Психологическая подготовка к родам и родительству связанная с актуализацией сил межличностного взаимодействия и основанная на понимании беременности как жизненного события для супружеской пары является более эффективной для подготовки к родам и родительству, нежели медицински ориентированная психопрофилактическая подготовка к родам.

Объектом исследования явились три  группы первородящих беременных женщин. Группы различались нами в зависимости от формы подготовки к родам и родительству. В первую группу вошли 78 женщин, наблюдавшихся  во время беременности у врача женской консультации по месту жительства и проходящих курс медикаментозной подготовки к родам.

. Во вторую группу вошли 60 женщин, так же наблюдающихся у врача женской консультации и посетившие занятия по психопрофилактике болей в родах в медицинском учреждении (Родильном доме №5 г. Ростова-на-Дону)  Женщины, составившие эту группу, находились в палатах совместного пребывания с новорожденным после родов.

 Третью группу составили 90  беременных состоящих на учете у врача женской консультации, а так же посещающие совместно с мужем психологическую группу в школе подготовки к родам и родительству «Берегиня». У 84% респондентов, составивших эту группу, роды были семейные, проходили на дому у испытуемых в присутствии врачей акушера – гинеколога и неонатолога. Не только в присутствии мужа, но и при его активном участии и помощи. (Он делал массаж, в процессе схваток, помогал на этапе рождения ребенка, общался с новорожденным после рождения). После родов женщины не разлучались с новорожденным ребенком.

 Все группы состояли из «условно здоровых» женщин, обозначены подобным образом в связи с тем, что, по мнению специалистов, в настоящее время едва ли не 90% беременных женщин имеют различные отклонения в состоянии соматического здоровья.  В то же время в анамнезе всех испытуемых, отсутствовали диагнозы, указывающие на нарушения в репродуктивной функции женщины. Группы были выровнены по социально-демографическим и экономическим показателям. Все испытуемые состояли в браке на момент проведения исследования, и имели постоянный источник доходов. Всего в исследовании приняло участие 228  женщин в возрасте от 19 до 35 лет.

Выбор возрастных параметров объекта исследования обусловлен тем фактом, что возрастные периоды  18 - 25 лет (поздняя юность, ранняя зрелость) и 26-35 лет (ранняя взрослость) традиционно считаются временем достижения взрослости в биологическом и социальном отношениях и рассматриваются как возраст брачности и максимальной фертильности (детородности) /212/.

 

 

3.2. Теоретическая схема, методы и процедура исследования.

 

         Для достижения поставленных в качестве методического инструментария были использованы следующие методики: Анкета субъективных оценок отношений (Васильева О.С. Могилевская Е.В.), Методика косвенного измерения системы самооценок (КИСС) (Е.Т.Соколова, Е.О.Федотова) /180/, Цветовой тест отношений, модифицированный авторами в соответствии с целями и задачами исследования, методика исследования особенностей эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия Е.И.Захаровой, модификация Агнаевой Е.М./7/. тест «неоконченные предложения» и Опросник Мердока -  Уайта /Barry H.III, Paxson L.M. Infacy and Early Childhood: cross-cultural codes 2. Ethonology 1971, vol.10, p466 –508. по 102/. 

Выбор методик определялся спецификой исследуемой темы и контингента испытуемых.  Материнство, как феномен, чрезвычайно нагруженный социальными нормами, предписаниями, идеализированными представлениями очень трудно исследовать с помощью методов, предполагающих прямые словесные оценки и ответы испытуемых.  В то же время в период беременности наблюдается некоторое, физиологически обусловленное угнетение интеллектуальной сферы женщины и актуализация эмоционально – образного компонента восприятия /7, 212/, что и позволяет признать наиболее адекватными данные методики.

Для решения основных экспериментальных задач исследования были использованы методы математической статистики. При исследовании значимых различий признаков в разных исследуемых группах применялся метод ANOVA; для выявления структуры наблюдаемых признаков, специфической для каждой из групп использовался метод кластерного анализа. С целью выведения интегративных признаков, характеризующих изучаемые объекты, использовался метод факторного анализа. С целью определения переменных, наиболее значимо влияющих на тот или иной параметр успешности родов и детско-родительского взаимодействия нами был выбран метод «Деревья классификации».

Компьютерная обработка результатов проводилась по программе Statistica 6.0 (2002)

Полученные с помощью разных методик данные путем мас­штабирования были приведены к реальному диапазону варьирования значе­ний и нормированы относительно максимального значения. Это дало возмож­ность привести исходные показатели, выраженные в различных единицах из­мерений, к единой безразмерной форме и в дальнейшем обрабатывать их с помощью многомерных статистических методов.  

Эмпирическое исследование носило лонгитюдный характер и проводилось с каждой женщиной в течение 7 –  ми месяцев в четыре этапа.

 Первый этап исследования проходил в медицинском учреждении совпадал с концом первого триместра беременности. Это время связано с началом  шевелений ребенка и, по мнению большинства исследователей, именно в  это время  актуализируется большинство характерных для беременности психологических феноменов, актуализируется и проявляется в различных формах отношение к вынашиваемому ребенку, формируется потребность в подготовке к родам и родительству, осознаются те или иные желания и предпочтения, связанные с предстоящими родами. На этом этапе исследовались  субъективные осознаваемые и декларируемые женщиной  оценки ее отношения к беременности, мужу, вынашиваемому ребенку,  ее пожелания и прогнозы, касающиеся предстоящих родов, и материнства. Женщин просили заполнить «Анкету  субъективных оценок отношений»  для получения биографических и оценочных данных: протекание беременности, отношения с мужем в период беременности, готовность к родам и т.д. Анкета, состояла из 29 вопросов; Для выяснение отношения испытуемых к трем основным показателям: Себе (А),  к мужу  (Б), к ребенку (В) использовался  ключ к анкете ( Приложение 1). 

После этого им предлагалось принять участие в одной из двух групп по подготовке к родам: группу психопрофилактики болей в родах и психодраматическую группу по подготовке к родам и родительству (женщинам предлагались рекламные буклеты этих групп).  После того как женщины, сделали свой выбор относительно формы подготовки к родам и родительству  их причисляли к первой, второй или третьей группе респондентов.

Второй этап исследования совпадал со сроком беременности 36 – 38 недель (т.е в предродовом периоде). Посещение групп 2-й и 3-й группами испытуемых заканчивалось несколько ранее.

 На этом этапе с целью воссоздать внутреннюю картину системы ценностей женщины, самооценивания,  оценок мужа и ребенка использовалась методика косвенного измерения системы самооценок (КИСС), разработанная Е.Т. Соколовой и Е.О. Федоровой (Приложение 2). Методика КИСС создана на основе синтеза принципов проективных и психосемантических подходов.  Достоинства данной методики обусловлены, во-первых, использованием косвенной процедуры шкалирования, позволяющей избежать феноменов социальной желательности в репрезентации объектов восприятия, вскрывающей не вполне вербализуемые или неосознаваемые аспекты самооценки /180/. Во-вторых, включение психометрической процедуры предоставляет широкие возможности для статистического анализа данных.

Сказанное выше позволяет признать адекватность методики КИСС целям нашего исследования.

При проведении тестирования испытуемому предлагалось, ознакомившись предварительно с набором из 10 карточек, изображающих человеческие лица, ранжировать их по параметрам, задаваемым экспериментатором. В качестве параметров оценки нами предложен список характеристик личности, отражающие специфические цели нашего исследования. (Приложение 2)

Для исследования эмоционального компонента отношения к сле­дующим объектам и системы идентификационных связей между ними: «Я сама»,  «Мое тело», «Муж», «Роды», «Я – родитель», «Младенец» «Мой муж – отец», «Беременность»,  «Ребенок», «Мать», «Отец»,  «Мое здоровье», «Сексуальная близость», «Моя работа», «Я – беременная» был использован метод цветовых ассоциаций - ЦТО - (Приложение 3)  Стимульный материал состоял из  стандартных, для цветового теста Люшера, карточек. При интерпретации полученных данных мы опирались на предложенные в тесте Люшера значения цветов.  Время заполнения предлагаемых методик варьировалось от 40 мин до 1 часа, проходило на дому у испытуемых.

Третий этап предполагал анализ клинических показателей родов, соматического статуса матери и психофизического статуса новорожденных. Нами были использованы: метод анализа документов (изучался медицинский анамнез беременных), метод независимых экспертов. В качестве экспертов выступили врачи следующих специальностей: акушеры-гинекологи, перинатологи, неонатологи (всего  7 специалистов). Стаж работы  экспертов составил от 5 до 13 лет.

Для оценки успешности протекания родов все показатели делились на две подгруппы – оценка состояния новорожденного и оценка процесса родов.

К первой подгруппе относилась  оценка в баллах по шкале АПГАР.

Для оценки процесса родов рассматривались следующие признаки:

1. Применение стимулирующих средств
2. применение медикаментозного обезболивания или наркоза
3. отсутствие медицинского вмешательства в процесс родов
4. отсутствие осложнений в послеродовый период, как то разрывы мягких тканей родовых путей, ручной контроль плаценты, ДВС-синдром.

Сочетание всех перечисленных признаков позволяло отнести роды к физиологическим – естественным или не физиологическим.

Четвертый этап проводился спустя три недели после родов, поскольку именно к этому времени между матерью и ребенком складываются особые отношения, характеризующиеся способностью женщины к специфической идентификации с новорожденным. А так же, именно данный временной интервал между родами и проведением тестирования позволяет избежать характерного для первых дней после родов эффекта влияния гормональных перестроек в организме женщины, приводящих к излишне приподнятому или наоборот несколько депрессивному фону настроения. Процедура тестирования осуществлялась на дому у испытуемых.

Для исследования эмоциональной удовлетворенности различными аспектами протекания родов, был использован вариант методики «Незаконченные предложения» (Приложение 5). Тест включал 10 незаконченных предложений, разбитых на три группы, которые определяли отношение к родам, ребенку и участию мужа в родах. В соответствие со стандартными правилами обработки и интерпретации данных для каждой группы предложений выводилась характеристика, определяющая данную систему отношений — положительная, отрицательная или травма, и получавшая соответствующую балльную оценку (от 1 до 3 баллов). Средние значения этого показателя позволяли количественно оценить эмоциональную окрашенность отношений испытуемых. (Приложение 5)

Для исследования отношений в диаде Мать - дитя после родов предлага­ется «Опросник для оценки взаимодействия матери и ребенка». (Приложение 4). Е.И.Захаровой модификация Агнаевой Е.М. и опросник  Мердока – Уайта  (Приложение 6), позволяющий оценить поведенческий компонент отношения к ребенку. Время  тестирования 30 – 40  минут, проходило на дому у испытуемых.

При  разработке опросника авторы использовали метод стандартной выборки Мердока – Уайта,  они опирались на сведения об условиях жизни младенцев в 186 обществах, и психоаналитические представления о наиболее важных аспектах  ухода и взаимодействия  с младенцем, влияющих на формирующийся тип личности. Л. Демоз утверждает тезис об историчности форм ухода за ребенком в европейской культуре. И настаивает, что прогрессивный психокласс состоит лишь из той части  молодого поколения, которое испытало на себе новые веяния в воспитании детей. Описывая прогрессивный «помогающий стиль» воспитания детей, который постепенно приходит на смену иным стилям детско – родительского взаимодействия (инфантицидному, оставляющему, навязывающему, амбивалентному и социализирующему) он особое внимание уделяет описанию приемов обращения с младенцами./ 76/  В первую очередь автор указывает на  мягкие роды для ребенка, отмену обязательного разлучения матери и новорожденного, обращение с ним как с чувствующим и понимающим существом. Поддержка и  мягкое обращение с ребенком после родов, телесный контакт с матерью и отцом. Следующие  составляющие таковы: грудное вскармливание по требованию младенца, постоянный телесный контакт , что связанно с отсутствием пеленания, возможностью нахождения ребенка вместе с родителями во время сна или в одной комнате с родителями; отсутствие контроля за естественными отправлениями ребенка, «дрессуры кишечника и мочевого пузыря» /123, с.126/ , что приводит  к невротичному развитию личности и является наиболее травмирующим фактором  воспитания ребенка в широких кругах нашего общества, забота родителей о  развитии опорно – двигательной системы ребенка посредством специальных техник ношения ребенка, гимнастик для новорожденных и отсутствия пеленания. Все это способствует развитию автономности ребенка, благодаря  умению управлять, держать, бросать, приближать к себе и удерживать предметы.

Таким образом, анализируя опросник Мердока – Уайта мы обращали  внимание  на те приемы, которые соответствуют понимающему стилю в определении Л. Демоза или субъектному отношению к ребенку и отнесенности родителей к прогрессивной родительской культуре. Во всех других случаях мы говорим о том, что родители не являются носителями прогрессивных форм обращения и ухода за новорожденными и младенцами.

При построении программы исследования, прежде всего, решалась задача выбора наиболее значимых показателей, характеризующих отношение  и оценки, беременной женщины к себе, мужу, ребенку, а также протекание предродового и послеродового периода и собственно родов, а также показателей,  наиболее полно характеризующих успешность данных процессов. В ходе исследования предполагалось выявить наиболее значимые факторы, влияющие на качество (успешность или неуспешность родов и детско-родительских отношений)  исследуемого процесса, а также выбрать адекватные методы  исследования.

В качестве показателя, характеризующего отношение  к себе, нами был введен интегральный (группирующий) показатель «Самооценка», который конструировался на основе соответствующих данных по КИСС и ЦТО (я-сама).

Высокая адекватная самооценка - значения показателей по КИСС располагаются несколько выше нуля (но не превышает данного показателя в системе ценностей), при этом, соответствующие показатели по ЦТО помечены основными  цветами, т.е.  занимают значимое место в переживаниях женщины и связанны с основными психологическими потребностями.

В ходе анализа показателей тестов были выделены неадекватные показатели:

 Низкая самооценка (Низ.СО) - значения реальных самооценок (СО) по КИСС  имеют отрицательное значение,  при этом, если соответствующие показатели по ЦТО помечены основными  цветами, то «Низ.СО» считается положительной «Низ.СО(+)», в противном случае «Низ. СО» считается отрицательной «Низ.СО   (-)» (Приложение №7).

Понятие «Здоровье» не входит в систему ценностей, при этом, если значение СО здоровья выше нуля, то «Здор(+)», в противном случае –  «Здор(-)».

Завышенная самооценка по понятию «Хорошая мать» -  значение реальной оценки (СО) по КИСС  превышают значения соответствующего  показателя в системе ценностей (СЦ),  при этом, если остальные показатели по КИСС находятся в пределах нормы (выше нуля), а по ЦТО помечены основными цветами, то самооценка считается положительной Хор.мат.(++)

В нашем исследовании показатель самооценка предполагает оценку женщинами себя по заданным параметрам, связанным с ситуацией рождение ребенка, материнством и родительством

В дополнении к исследованию самооценки нами был введен интегральный показатель - удовлетворенность собой. Нами преследовалась цель исследовать общее эмоциональное принятие себя женщиной вне критериев заданных экспериментатором в качестве параметров тестов КИСС. В качестве таковых могут выступать например супружеские отношения, достижения в иных, кроме материнства сферах и т.д..  Данный показатель конструировался на основе показателя удовлетворенности собой по КИССу и «Я- сама» и «мое тело» по ЦТО. При этом важным для нас являлось то, с чем идентифицировала женщина понятие «Я-сама», например с телом или беременностью, материнством и т.д. Уровень удовлетворенности   собой оценивался в баллах:

• - неудовлетворенность собой по КИССу, и по ЦТО эти показатели ассоциировались с негативными цветами и совпадали с друг другом (отождествление себя с телом)
• – балла – Физическое непринятие себя. Удовлетворенность собой по КИССу в пределах нормы, Я – сама основного цвета не совпадающего с тем, который выбран для оценки понятия «мое тело», которое в данном случае ассоциировалось с не основными цветами.
• - балла – Удовлетворенность собой и по ЦТО и по КИССу.

В качестве показателя, характеризующего отношение  к мужу нами были введены два  интегральных показателя:

1. «Положительная оценка мужа», который конструировался на ос­нове соответствующих данных  анкеты (Б) и ЦТО ( Приложение 7),
2. «Отношение мужа к родительству» на основе КИСС (блок «Оценка мужа»)

В качестве показателя, характеризующего отношение  к ребенку, был введен  интегральный показатель «Субъект - объектное отношение к ребенку», который конструировался на основе соответствующих данных по анкеты (В), КИСС, ЦТО. Соответственно введены условные значения:

Субъектное отношение к ребенку  - 2,

Объектное отношение к ребенку  - 1.

В качестве показателя, характеризующего отношения муж – жена был введен интегральный показатель «Взаимное принятие в паре» (сексуальная привлекательность (по анкете и ЦТО), «Любит жену», «Хорошие отношения с мужем» (по КИСС), получивший значения:

Полное отсутствие позитивных отношений – 1;

Хорошие отношения (без сексуальной привлекательности) – 2;

Хорошие отношения и сексуальная привлекательность – 3.       

( Приложение 7).

Для оценки успешности родов  были введены три показателя:

1. Эмоциональная удовлетворенность родами
   • Негативное отношение - 1,
   • Травма - 2
   • Позитивное отношение – 3
2. Физиологическая успешность родов:
   • Применялись мед. средства - 1
   • Естественные роды – 2;

3. Состояние ребенка по шкале АПГАР:

• Низкий показатель (меньше 8) – 1,
• Высокий показатель (больше 8) – 2.

Интегральный показатель физиологической успешности родов мог принимать значения:

1 – применение медицинских средств, при родах и низкий показатель  АПГАР (1,1);

2 – естественные роды и низкий показатель АПГАР (2,1);

3 - высокий показатель АПГАР, роды с применением мед. Средств (1,2);

4 – естественные роды и высокий показатель АПГАР (2,2).

При исследовании особенностей эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия, были получены 11 показателей, характеризующие детско-родительские отношения. Степень выраженности нарушений при исследовании детско-родительского взаимодействия основывалась на оценках параметров нормального распределения испытуемых. Нарушение в каждой позиции оценивалось в один балл. Причем, максимальный показатель выраженности нарушений исследуемых показателей детско-родительского взаимодействия  оценивался в 1 балл, соответственно минимальный в 11 баллов. Отсутствие нарушений оценивалось в 12 баллов. ( Приложение  4).

На основе сконструированных показателей была  составлена таблица данных, достаточно полно описывающих как самих женщин в предродовой период, так и детско-родительские отношения, которые строились до и после родов. Нашей целью было получить классы с выделенными типами детско-родительских отношений и определить переменные, наиболее значимо влияющие на качество этих отношений. Для решения этой задачи нами был выбран метод «Деревья классификации». В пользу именно этого метода нужно отметить, что он во-первых, позволяет предсказывать принадлежность наблюдаемых явлений к определенному классу, в зависимости от соответствующих значений одной или нескольких переменных, во-вторых позволяет последовательно изучать эффект влияния отдельных переменных, а также дает возможность работать с переменными различных типов,  в категориальной шкале (например: 0 = отсутствует; 1 = присутствует; 3 = неизвестно или показания неясны). В случае нашего исследования специфика респондентов привела к тому, что мы были вынуждены оперировать качественной информацией, которая в ряде случаев (ЦТО, незаконченные предложения) теряет свою информативность при математической формализации (при соотнесении с порядковыми шкалами). В силу этого обычно применяемые методы, как–то кластерный, факторный и дискриминантный анализ  могли применяться нами лишь на ограниченном количестве собранной информации.   Дерево же классификаций позволяет избежать жестких ограничений, накладываемых всеми перечисленными методами и дает возможность проводить классификацию даже по качественным признакам. Применение дерева классификации так же  было обусловлено и тем, что именно этот метод предоставляет нам возможность для анализа компенсаторных механизмов  формирования эффективного материнского отношения на этапе беременности, а также позволяет рассматривать влияние сразу нескольких факторов на тот или иной показатель.

 

 

3.3. Результаты эмпирического исследования.

 

3.3.1.Особенности отношения к себе, партнеру и ребенку у женщин, выбравших различные способы подготовки к родам и родительству.

 

Данный параграф нацелен на проверку выдвинутой нами гипотезы о  том, что беременные женщины, выбирающие разные способы подготовки к родам и родительству будут отличаться по характерным для них типам материнства и родительства, связанных с различиями в системе значимых отношений женщины  к себе, ребенку, партнеру – отцу ребенка.

 При анализе полученных данных, собранных нами в конце беременности и характеризующих отношения женщин  к ребенку, себе, как матери и партнеру – отцу ребенка нами было зафиксировано, что три выбранных группы качественно различаются между собой. Их отличие состоит в содержании двух факторов,  в которые сгруппировались все предложенные нами параметры. В результате факторного анализа данных, собранных с помощью методики КИСС, все значимые характеризующие каждую группу признаки были сгруппированы в два фактора, названные нами типом материнства и родительства, присущего каждой группе. По нашему мнению в содержании этих двух факторов нашло свое отражение интегрированное в структуру личности женщины содержание  третьего модуса претворенной субъектности в качестве ее ценностей, установок, стереотипов относительно себя как матери, ребенка и партнера - отца ребенка. При этом под материнством мы понимаем  то, как в сознании женщины отражаются  многообразные смыслы, ценности, социо-культурные установки, усвоенные ею в качестве собственного эталона материнства, которые формируют ее осознаваемые и неосознаваемые мотивы,  связанные с рождением ребенка, ее отношение к нему до реальной встречи. Родительство  же описывает значение и функции партнера – отца ребенка в восприятии женщины, как  он влияет на ее материнство и самоосознание себя как матери в координатах семейной системы.

Для описания  содержательного наполнения каждого фактора мы опирались так же  на результаты кластерного анализа результатов КИССа и ЦТО, дающего возможность выяснить, каким образом связаны между собой эти значимые признаки, рассматривали показатель «взаимного принятия в паре» и субъект – объектное отношение к ребенку. В итоге нами были описаны три типа материнства и родительства, которые качественно отличают данные группы.

 В первой группе  материнство названо нами «эгоцентричным материнством». Здоровая, эмоционально удовлетворенная собой  женщина, рождающая мальчика, похожего на нее саму (Приложение 8). Самооценка женщины в данном факторе высокая и связанна с общей оценкой  ребенка (для нее обязательно мальчика) по важному для нее качеству (пол и похожесть на нее), с этим же связанна и ее довольно высокая эмоциональная удовлетворенность собой – самопринятие. Отношение к ребенку объектное. При этом данный тип материнства конституируется в противостоянии с таким понятием как «хорошая мать», которое, по результатам кластерного анализа,  выглядит следующим образом: хорошая мать это та, которая имеет хорошие отношения с любящим ее мужем (Приложение 9). Система ценностей женщины в этом факторе представленна понятием здоровья и отрицательным отношением к понятию хорошая мать, что говорит нам о биологическом понимании материнства. Чтобы быть матерью достаточно быть здоровой. При этом в данном типе материнства женщина противопоставляет свое собственное материнство и удовлетворенность партнерскими отношениями, считая их  взаимоисключающими. В ЦТО  муж  чаще всего ассоциируется в данной группе  с серым (отсутствие психологических тенденций, полная изоляция) или с черным (полное отрицание) цветом. Причем даже если  в ее сознании и нашло свое отражение, присущее патриархатной культуре  превознесение ценности рождения мальчика то у этой женщины обязательным условием является рождение мальчика, похожего на нее, что говорит об идентификации ребенка с собой, отсутствии субъектности в восприятии ребенка на этапе беременности. Общая оценка мальчика все же остается отрицательной. В данном случае мы сталкиваемся с отношением к ребенку по типу двойной обратной связи /50/: «ты должен быть таким как я хочу тебя видеть, но ты никогда не будешь удовлетворять меня».  В данном случае полностью отвергается, необходимость какого – либо участия со стороны отца, ребенок же  выступает  заместителем партнерской фигуры, при условии его соответствия определенным ожиданиям.

 Этому типу материнства соответствует тип родительства, названный нами «биологическое родительство». В данном факторе наблюдается следующие формирующие его значимые признаки: в системе ценностей важным считается желание родить ребенка, а именно здоровую девочку, похожую на отца или на мать. Причем, желание родить ребенка связанно с общей оценкой девочки и наличием хорошего отца для нее, который описывается как любящий муж.   Партнерские отношения здесь  рассматриваются в прикладном аспекте отцовства для девочки, для рождения  мальчика отец как родитель не нужен. Таким образом, желание родить девочку связанно с определенным отношением мужа к самой женщине. Что в сочетании с низкой самооценкой и отрицательными значениями удовлетворенности собой в этом факторе говорит нам о  замещающем, компенсаторном характере партнерских  отношений. Общая оценка мужа связанна с его оценкой по качествам отцовства, то есть муж как партнер и отец ребенка в данной группе идентичны. Однако по результатам кластерного анализа значений ЦТО мы видим следующий ассоциативный ряд, выстраиваемый женщинами этой группы: Я - сама – отец – я -беременная – один кластер взаимосвязанных понятий который связан со следующим: муж – сексуальная близость – беременность – роды. Такое распределение позволяет нам говорить, что в данной группе мужу предписывается биологическое родительство, себя же женщина рассматривает в качестве исполнителя социальных отцовских функций. (Приложение11). И в том и в другом факторе наблюдается объектное отношение к ребенку. Отношение в триаде можно охарактеризовать так: ребенок для меня, муж для ребенка.

Материнство второй группы названо нами «мужецентричным» (Приложение 12.) Формирующие данный фактор значимые признаки говорят нам о том, что единственной материнской задачей в восприятии этих  женщин является рождение мальчика. На наш взгляд  этот феномен  в полной мере отражает ценности патриархатной культуры, проявляющиеся в том, что, слова ребенок, младенец, плод – мужского рода в силу чего эталоном материнской реализованности является женщина, родившая мальчика. Причем, мальчик данными матерями принимается безусловно, что отличает их отношение от наблюдаемого в первой группе. По результатам кластерного анализа ее самооценка полностью связанна с рождением мальчика (Приложение 13). Однако удовлетворенность собой этих женщин, связанна с партнерскими отношениями с мужем, его любовью к ней, ответственностью  и отцовскими качествами, поэтому в этом факторе ее удовлетворенность собой несколько ниже, чем в факторе родительство. Для женщин этой группы партнерство в семье не отделимо от родительских ролей. В тесте ЦТО у этой группы наиболее часто встречается идентификация мужа и отца (Приложение 14, 15) Ребенок важен не сам по себе, а его ценность определяется его значением в отношениях с мужем и как условие высокой самооценки женщины.

 Данному типу материнства соответствует «традиционное родительство». Во втором факторе большое место в системе ценностей занимает описание необходимых качеств мужа. Муж должен быть ответственным, хорошим отцом, иметь хорошие отношения с женой, именно при соблюдении этих условий появляется желание родить девочку. В данном случае девочка принимается безусловно. 

При низкой общей  самооценке в этом факторе женщина высоко оценивает себя по таким качествам как здоровье и хорошая мать. «Хорошая мать» в данной группе  связанна с общей оценкой мужа, и желанием женщины  родить ребенка, то есть, можно сказать, что хорошая мать это та, кто уважает и ценит мужа и хочет родить ему ребенка. Таким образом, партнерство в данной группе основывается на родительских ролях  семейной пары, наиболее ценными качествами женщины здесь является здоровье, как возможность родить ребенка и высокая оценка мужа как отца.

Негативно оценивая некоторые качества реального мужа (его ответственность и отцовские качества) она, тем не менее, проявляет высокую степень его общего принятия, однако понятия муж и отец для нее идентичны. Ее родительство предполагает высокую степень участия мужа как главы семьи и отца ребенка, а не как ее партнера. Себя же в системе родительства она воспринимает как мать детей своего мужа. Таким образом, партнерские отношения у данной группы женщин подчинены их родительским ролям. Отношения в триаде можно охарактеризовать так:  я  для ребенка, ребенок для мужа.

В третей группе материнство получило название «детоцентричное» так как тут формирующим признаком является безусловное принятие ребенка любого пола. (Приложение 16) Собственное физическое здоровье расценивается ими как абсолютно не важное для материнства, так же как и все остальные социально нормируемые условия. Важным является лишь сам ребенок. То есть, можно сказать, что ребенок здесь выступает как самостоятельная ценность.  Однако в этом факторе девочка оценивается несколько выше, чем мальчик. Вероятно, это связанно высокой общей самооценкой женщин этой группы и их удовлетворенностью собой и своей половой идентичностью.

Родительство в третьей группе названо нами «родительством – партнертсвом». В этом факторе присутствуют как признаки, описывающие  мужа, так саму женщину. Важными здесь являются ее самопринятие и желание родить ребенка в системе ценностей  и в реальных самооценках.  В системе ценностей от мужа ожидается ответственность. В реальных отношениях он оценивается как хороший отец, и любящий жену партнер, причем эти качества ближе всего связанны в ее представлении (Приложение 17), то есть, можно сказать, что хороший отец это тот, кто является партнером для матери ребенка. Именно с этими его качествами связанна самооценка женщины и ее удовлетворенность собой. Таким образом, именно сфера отношений с партнером является областью самореализации женщины, в которых она воспринимает себя не только как мать ребенка, но и как полноценного партнера.

 В тесте ЦТО муж ассоциируется с основными цветами, что говорит о различных психологических потребностях, реализуемых в партнерских отношениях.

Вообще для этой группы партнерские отношения имеют большое значение. Отношения  с мужем для женщин этой группы состоят из двух составляющих: партнерские отношения Я – Ты и родительские мать – отец для ребенка  при этом они не являются взаимозаменяемыми.(Приложение 18) Отношения в триаде можно охарактеризовать так: мы и ребенок.

В  факторе родительство желанным ребенком является мальчик похожий на отца. Что, как нам кажется,  является косвенным выражением  принятия мужа.

                   Таким образом, на примере трех групп мы описали три вида установок по отношению к  родительству и материнству, связанные с различным отношением женщины к себе, партнеру и ребенку. Для первой группы характерно    материнство, реализуемое женщиной как социальное поведение, не имеющее личностного смысла. Показательным в этом смысле является то, что единственный признак, входящий  в систему ценностей женщины является здоровье, что говорит нам о том, что эти женщины относятся к себе как к детородному телу. Так же  характерно и отвержение социального отцовства. В восприятии женщины оно является биологическим феноменом. Женщины этого типа склонны идентифицировать ребенка с собой, и демонстрируют   объектное отношение к нему, принимая по желанному для них признаку. Критерии для самооценки себя как матери связанны с качествами и признаками, которыми должен обладать ребенок, а именно мальчик, здоровый и похожий на мать. Удовлетворенность собой зависит от того, осуществилось ли желание родить такого мальчика.

                   Для материнства и родительства второго типа характерно  поглощенность материнской ролью всех иных семейных ролей, это женщины – матери и их партнерские отношения исчерпываются этим. Ребенок в данном случае выступает условием партнерских отношений и принимается по полу. Самооценка этих женщин целиком зависит от того, смогла ли она родить мальчика, что так же свидетельствует о сверх важности для них материнской роли как способа самореализации. А удовлетворенность собой  связанна с качеством отношений с мужем, однако в этих отношениях она рассматривает себя как мать ребенка, а не как полноценного равноправного партнера. Главным в ее оценке мужа являются  его отцовские качества, и любовь к ней как матери ребенка.

                   В третьей группе наблюдается разведение  партнерских и родительских отношений при этом только в этой группе ребенок выступает самостоятельной ценностью, принимается безусловно. Партнерские отношения и самоценность каждого из членов супружеской пары важны для реализации себя в роли родителя. При этом партнерские отношения являются условием родительских отношений. Самооценка в этой группе  связанна с оценкой мужа как отца и как любящего партнера. Удовлетворенность собой связанна с ответственностью мужа и качеством партнерских отношений. Можно сказать, что для данной группы характерно равноценное отношение к самореализации себя как матери ребенка и как женщины в партнерских отношениях безотносительно к родительским ролям, что может свидетельствовать об интегрированности материнской роли в целостную структуру личности.

                   Исходя из этого, мы теперь можем объяснить выбор способа подготовки к родам и родительству, который сделали женщины, отнесенные к первой, второй и третьей группе. Их выбор соответствовал их представлениям о ребенке, себе как матери и партнере. Женщины с объектным отношением к ребенку, биопсихическим типом материнства  и негативным отношением к родительству как к партнерству склонны выбирать медицинское наблюдение для подготовки к родам. Их представления о родительстве тяготеют к биологическому полюсу. В этой группе,  здоровье, понимаемое  как  отсутствие телесных недугов, является достаточным условием для того, что бы быть матерью своему ребенку.

Женщины, составившие вторую группу в силу сверх ценности для них материнской роли, понимаемой как рождение ребенка с определенными качествами выбрали способ подготовки,  связанный с родами и как они считали гарантированно наилучшими условиями для ребенка в этом процессе.

Женщины третьей группы, ориентированные на личностный рост как свой собственный, так и партнера выбрали совместную подготовку к родительству и семейным родам, т.к. именно этот способ подготовки наиболее полно отражал их представления о родительстве как о разделенном партнерстве – творчестве и личностном росте каждого из родителей. При этом выбор способа родов в этих парах был обусловлен  тем, что именно этот способ гарантированно обеспечивает максимально мягкое и гуманное отношение к ребенку и наилучшие условия для него как в родах, так и после них.

Таким образом, в ходе эмпирического исследования наша первая гипотеза подтвердилась.

 

3.3.2. Особенности переживания и протекания родов в связи с особенностями их отношений к себе, партнеру и ребенку.

 

Целью написания этого параграфа является необходимость проверки второй и третьей гипотезы о влиянии значимых отношений на успешность родов и особенности переживания родов.

Анализируя результаты родов с точки зрения  их физиологической успешности и субъективного восприятия женщинами родового процесса, мы убедились в следующем:  в первой группе в 94,8 % родов были не физиологичными, на всех этапах родов применялись стимулирующие родовую деятельность средства и медикаментозное обезболивание, применялся наркоз на третьем этапе родов. Лишь 5,2% родов можно охарактеризовать как физиологичные, попавшие в категорию «норма». В отношении состояния ребенка во всех родах оно признано удовлетворительным (7 –8 баллов по шкале АПГАР, наблюдалось состояние гипоксии). После родов женщина и ребенок находились в отдельных палатах до выписки из роддома. Ни на одних родах муж не присутствовал.

Анализ высказываний о родах в тесте незаконченные предложения показывает, что в данной группе роды воспринимаются негативно. С одной стороны как неприятный и болезненный, стесняющий женщину  физиологический процесс. А так же как нечто неотвратимое, то через что женщина должна пройти. Т.к. они негативно или безразлично относятся к возможности рождения второго ребенка, то становится понятным, что их материнство более всего связанно с необходимостью соответствовать социальным ожиданиям и не связанно с ценностно – смысловым отношением к материнству как форме самоактуализации и самореализации.  При этом, по их оценкам роды для них были легкими. Основные впечатления о родах связанны с переживаниями женщин по поводу  собственных телесных ощущений, как по ходу родов, так и после них. Говоря о результате родов, они в большинстве случаев оцениваю его как освобождение от бремени(«избавление от живота», «уменьшение веса»). Более всего ассоциативный ряд для данной группы связан с телесным уровнем переживаний. Их чувства в момент первой встречи с ребенком демонстрируют объектное и оценочное отношение к нему («большой нос», «страшненький», «…да еще и девочка») а так же большую дистантность («страх взять на руки»).

Дерево классификации для данной группы по успешности в родах и график значимых признаков, влияющих на успешность родов в данной группе (Приложение 19, 20)  показывает (перечисление по степени уменьшения значимости), что нормальное протекание родов в данной группе зависит от степени принятия в паре, отношения к ребенку (субъектное – объектное), общей оценки мужа, совпадения ожиданий матери, вязаных с ребенком, степени  и качеству его принятия (по признаку, или по - полу ) и удовлетворенности матери собой. В группу «норма» - 5% женщин данной группы попали женщины с субъектным отношением к ребенку, удовлетворенные собой, у которых наблюдалось принятие со стороны партнера, в тесте незаконченные предложения они указали, что хотели бы, что бы их муж присутствовал на рода. Таким образом, наиболее значимым признаком, повлиявшим на успешность родов было принятие в паре.

У 16% женщин с  субъектным отношением к ребенку и удовлетворенных собой, но у которых не наблюдалось принятия в паре,  роды прошли с осложнениями и применением наркоза.

Для 7% женщин этой группы решающее влияние на протекание родов оказал фактор их неудовлетворенности собой при субъектном восприятии ребенка.

Для большинства респондентов этой группы – 70%  их проблемы в родах были связанны с объектным отношением к ребенку.

Некие закономерности, выявленные при анализе дерева классификаций для данной группы становятся более понятными при их сопоставлении с результатами второй и третьей группы.

 Во второй группе 91,6% родов были нефизиологичными, использовалось медикаментозное стимулирование родовой деятельности и  обезболивание. На последнем этапе родов применялся наркоз. Только 8% родов признаны физиологичными. Показатели состояния ребенка оцениваются как нормальные (8 – 9 баллов по шкале АПГАР). После родов женщины имели возможность контактировать с ребенком и находились в палате совместного пребывания, куда так же был разрешен доступ отцу ребенка.

Анализ их субъективных переживаний связанных с родами (Приложение 5) показывает, что для них роды являются значимым жизненным событием, связанным с появлением ребенка,  при этом, физическая сторона родов была для них чрезвычайно травматичной (сочетание сильной боли и страха). Их переживания в родах связанны не только с телесными ощущениями, но и так же с чувствами по отношению к ребенку и собственной неуверенностью (« тревога за ребенка», «страх сделать что-то не так»). Появление ребенка  вызвало у них позитивные чувства, и гордость за него. В этой группе женщины довольно позитивно настроены в отношении рождения второго ребенка. Несмотря на то, что у большинства из них роды проходили без участия мужа практически все(55 человек) высказались в последующем, что в родах они нуждались в его участии и считают его желательным.  В данное группе наблюдается амбивалентность в эмоциональной оценке родового процесса Позитивные чувства связанны с результатом родов – появлением ребенка, телесные переживания воспринимаются как крайне мучительные и болезненные, несмотря на применение медикаментозного обезболивания.

График значимых переменных влиявших на успешность родов в данной группе, показывает нам, что самым важным признаком и в этой группе является принятие в паре. (Приложение 21) Все остальные переменные влияли на этот процесс  значительно меньше. На втором месте по значимости находится отношение к ребенку и принятие его. Что свидетельствует о том, что женщины воспринимали все, что происходит с ними в родах как то, что необходимо пережить, чтобы встретиться с ребенком. То есть, шли на это ради ребенка. Тем самым мы еще раз убеждаемся, в отсутствии у них чувства самоценности вне материнской роли. Дерево, классификации, построенное для этой группы показывает нам, что те женщины, у которых муж не участвовал в родах сразу же попали в группу проблемных родов – 86%. Для остальных 13 % становилось значимым их отношение к ребенку – субъектное или объектное и именно по этом признаку разделились эти респонденты 5% неуспешных, патологических родов. 8% - физиологичные роды.

В третьей группе  у 15,5 % роды были нефизиологичными.  Таким образом 84,5% родов в данной группе были нормальными. Ни на одном этапе не применялись медицинские средства,  в том числе и медикаментозное обезболивание. В качестве обезболивающего средства применялся массаж, который делал муж, и вода  - ванны, душ. Роды прошли успешно, не было осложнений ни на одном этапе процесса. У 4,4% роды были физиологичными, однако на последнем этапе (рождения плаценты) возникли осложнения, и было применено наркотическое обезболивание, в силу чего становилось невозможным постоянно поддерживать  телесный контакт с ребенком. В этой подгруппе муж находился вместе с женщиной на первом этапе родов, однако не присутствовал при самом рождении ребенка, мотивируя это тем, что он не готов помогать женщине в этот момент. У 11,1% роды проходили без участия мужа. В этом случае они были не физиологичными, проходили с помощью лекарственной стимуляции родовой деятельности и обезболивания. На последнем этапе родов также применялся наркоз в силу осложнений возникших с отделением плаценты или разрывов мягких тканей родовых путей. Телесный контакт с ребенком устанавливался сразу после родов, однако он был непродолжительным. Состояние ребенка после родов у всех членов группы оценивалось как соответствующее 8 - 9 – ти баллам по шкале АПГАР. В послеродовом периоде у всех членов группы мать и ребенок  не разлучались, поддерживался постоянный телесный контакт.

Анализ субъективных переживаний по результатам теста неоконченные предложения показал, что все члены данной группы воспринимают роды как сущностное переживание и значимое жизненное событие, инициацию женщины. Их оценки родов вполне отражают те три составляющие родов как предельного, сущностного переживания: – радость, работа, испытание. Их переживания в родах не связанны с телесными ощущениями, даже в тех случаях, где возникали осложнения или на последних этапах применялся наркоз, мы видим подобную картину. Называя боль в качестве неприятной составляющей процесса родов они тем не менее не испытали негативных и травматичных переживаний. При этом еще раз упомянем, что у 84,5% респондентов в этой группе не использовалось медикаментозное обезболивание. Общая эмоциональная оценка родов в данной группе позитивная. Свои роды они оценивают как комфортные, легкие, благополучные.  Встреча с ребенком наполняет их радостью и счастьем, гордостью за него и  себя, телесный контакт вызывает приятные чувства. Эти женщины позитивно относятся к перспективе рождения второго ребенка, говоря об этом как о неотъемлемой составляющей их будущего.

Анализ дерева классификации по успешности в родах (Приложение 24) и графика значимых переменных (Приложение 23) показывает, что и в этой группе  максимальное значение для успешности в родах имеет фактор принятия в паре. Вторым по значимости является физическое принятие себя самой женщиной. Данные результаты доказывают, что для женщин этой группы значимым является их самоценность, а материнство выступает одним из способов самореализации. Именно эти два фактора определили успешность в протекании родов у 84%  респондентов. В тех случаях, когда женщина принимает свое тело и все, что с ним происходит не вызывает у  нее стеснения или отвержения, но не наблюдается принятия в паре (в самый важный момент родов муж отказался присутствовать) мы наблюдаем осложнения, возникшие на последнем этапе родов (рождении плаценты и разрывы мягких тканей родовых путей). В 11,1% случаев пары не выбирали семейные роды, как мы видим, по причине физического непринятия себя женщиной.

Таким образом, обобщая все полученные результаты, касающиеся протекания родов в трех  исследуемых группах мы можем сказать, что фактор принятия в паре оказался наиболее значимым для всех групп. Именно  это определило максимальное количество успешных родов в третьей группе и столь низкие результаты по этому критерию в первой и второй группах. Что еще раз подтверждает наши выводы о важности интеграции полоролевой и материнской сферы в процессе беременности, и позволяет рассматривать роды как важное событие в жизни семейной пары.  В тех случаях, где роды понимались как жизненное событие,  а не просто физиологический процесс и личностный смысл родов связывался с социально – психологическими отношениями женщины с ребенком или мужем, процент успешных родов выше. В третьей группе  отношения в паре рассматриваются как самодостаточные отношения двух равноценных партнеров роды переживаются не как физиологический процесс, а как семейное событие и совместное предельное переживание, обогатившее жизненный опыт и отношения.

Таким образом наша гипотеза о влиянии значимых отношений на протекание родов и особенности их переживания подтвердилась.

 

 

3.3.3. Результаты исследований особенностей  раннего детско-родительского взаимодействия у женщин с различными типами материнства и родительства.

 

 Анализируя  детско – родительские отношения  мы хотели проверить провомерность выдвинутой нами гипотезы о влиянии на детско-родительское взаимодействие значимых отношений женщины. В своих выводах мы опирались на результаты анкеты исследования особенностей эмоциональной стороны детско – родительского взаимодействия и опросника Мердока – Уайта, с целью анализа поведенческого компонента взаимодействия и тех норм и эталонов ухода за ребенком, которых придерживается тот или  иной родитель. Результаты анкеты анализировались с точки зрения количественного выражения показателей эмоциональной стороны детско – родительского взаимодействия, а так же  с точки зрения их взаимосвязи друг с другом, что выяснялось в результате кластерного анализа. То есть их качественных отличий по группам. Было установлено, что данные группы значимо  различаются между собой не только по степени выраженности различных  показателей детско – родительского взаимодействия, но и качественно различны в связи с тем, что данные показатели образуют в каждой группе различные кластеры, то есть по-разному связанны между собой. (Приложение 24) Во всех группах данные признаки сгруппировались в четыре блока: родительская компетентность (А), эмоциональное принятие(В), родительская чуткость (С), эмоциональная близость (D). Однако, содержательно эти блоки различны. Группирующим для каждого блока являлся один признак детско-родительского взаимодействия. В результате мы получили следующую картину:

	Название блока.	Признаки детско-родительского взаимодействия Для первой группы	Признаки детско-родительского взаимодействия для второй группы	Признаки детско-родительского взаимодействия для третьей группы.
А	Родительская компетентность (11)	Умение воздействовать на эмоциональное состояние ребенка + принятие себя как родителя (11+ 6)	Умение воздействовать на эмоциональное состояние ребенка + понимание причин состояния ребенка + стремление к телесному контакту + способность воспринять состояние ребенка   . ( 11+2+8 +1)	Умение воздействовать на эмоциональное состояние ребенка + способность воспринять состояние ребенка. (11+1)
В	Эмоциональное принятие. (5)	Безусловное принятие +понимание причин состояния + преобладающий эмоциональный фон взаимодействия + чувства родителей в ситуации взаимодействия. (2+7+5+4)	Безусловное принятие + чувства родителей в ситуации взаимодействия. (5+4)	Безусловное принятие + преобладающий эмоциональный фон взаимодействия + принятие себя в качестве родителя + эмпатия. (5+7+6+3)
С	Эмоциональная близость (9)	Оказание эмоциональной поддержки + стремление телесному контакту + эмпатия. (9+8+3)	Оказание эмоциональной поддержки + преобладающий эмоциональный фон взаимодействия (9+7)	Оказание эмоциональной поддержки + стремление к телесному контакту + чувства родителей в ситуации взаимодействия. (9+8+4)
D	Чуткость (10)	Ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия + способность воспринять состояние ребенка. (10+1)	Ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия. (10)	Ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия +понимание причин состояния . (10+2)

 

                  Анализ поведенческих особенностей взаимодействия родителя с ребенком и тех форм ухода за дитя, которых придерживаются матери из трех групп, показывает, что они принадлежат к различным типам родительской культуры.

На каждый блок детско – родительского взаимодействия  влияют по разному выделенные нами социально – психологических факторы: самооценка и удовлетворенность собой женщины, оценка мужа, принятие в паре и субъект – объектное отношение к ребенку, а так же успешность протекания родов. С целью выяснения, какие именно факторы влияли на формирование того или иного типа родительского отношения в каждой группе мы использовали метод «дерево классификаций».

 Данный метод так же предоставляет нам возможность увидеть внутреннюю структуру данной группы, а именно какие подгруппы по типам проблем в детско – родительском взаимодействии здесь выделяются, сколько процентов от общего числа группы попадает в ту или иную подгруппу и какие признаки влияли на формирование именно этой проблемы.

Для первой группы (Приложение 25) ниже нормы оказался показатель способности воспринимать состояния ребенка. Ниже средних значений нормы следующие показатели: понимание причин состояния ребенка, эмпатия, чувства родителей в ситуации взаимодействия, безусловное принятие ребенка, принятие себя в качестве родителя, стремление к телесному контакту, ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия. В пределах нормы находится показатель оказания эмоциональной поддержки. Несколько выше нормы оказалось умение воздействовать на эмоциональное  состояние ребенка и преобладающий эмоциональный фон взаимодействия.

Основным для эмоционального принятия в данной группе является понимание причин состояния ребенка и эмоциональный фон взаимодействия. Первый признак этой пары находится ниже средних значений нормы, второй выше, что свидетельствует о том, что эти матери склонны в большей степени ориентироваться на свое эмоциональное состояние, отождествляя себя и ребенка: «мне хорошё – ему хорошё». Эти переносы мешают им понимать ребенка как отдельного от них субъекта, а вслед за эти и принимать его, когда они не понимают причины его поведения или состояния. Все это в комплексе порождает негативные чувства по отношению к ребенку в ситуациях, когда поведение ребенка расходится с тем, что ожидает мать. Таким образом, ребенок выступает заложником материнских эмоций и установок.  Данный комплекс проблем в детско – родительском взаимодействии характерен для 3,8% от общего числа респондентов данной группы. Решающее влияние на такое родительское отношение к ребенку оказал фактор непринятия в паре, затем неудовлетворенность собой и не совпадение ожиданий матери относительно качеств, которыми должен обладать ребенок, как самое значимое.

Блок родительская компетентность состоит из высокого по степени выраженности умения воздействовать на состояние ребенка, связанного с низким, по значению принятием себя в качестве родителя говорит о том, что такие матери предпочитают самоутверждаться как родители, проявляя свою власть и полномочия по отношению к ребенку. Данная проблема присутствует у 16,6 % членов данной группы. Его проявления у родителей детерминируется следующими причинами: низкой самооценкой по качествам «здоровье», «хорошая мать», эмоциональной неудовлетворенностью собой. Однако ребенок в данном случае  отвечает тем ожиданиям, которые были у матери относительно него (пол, признак).

Блок эмоциональная близость состоит из низких, в количественном проявлении  признаков: телесный контакт, оказание эмоциональной поддержки и эмпатия. Матери, принадлежащие к первой группе не устанавливают со своими детьми эмоционально близких открытых отношений. Это подтверждается и результатами анализа стандартной выборки Мердока – Уайта. Матери пеленают своих детей, те спят отдельно от матерей в собственных кроватках, а иногда и другой комнате, кормление осуществляется строго по режиму. Детей рано начинают приучать к горшку. Не умея воспринимать состояния ребенка, женщина строго следует усвоенным ею нормам в обращении с ребенком, не учитывая особенностей самого ребенка как субъекта общения и обращения. Сами эти поведенческие нормы демонстрируют  нам значительную дистанцию в отношении к ребенку (пеленание, нахождение в отдельной комнате),  попытки дисциплинирования его путем установления жесткого режима и приучения к туалету. Связь этого блока с родительской компетентностью подсказывает нам, что необходимость держать дистанцию с ребенком, вызвана  потребностью в укреплении своего авторитета и статуса родителя.  Данная проблема проявляется у 21% представительниц первой группы.  Она обусловлена  неудовлетворенностью собой и несовпадением ожиданий матери относительно качеств ребенка, что является вполне закономерным если вспомнить, что самооценка в данной группе и удовлетворенность собой связанны с качествами ребенка.  Однако в данном случае в отличии от блока «Эмоциональное принятие» наблюдается принятие в паре. Что еще раз подтверждает результаты факторного анализа, что принятие в паре не является значимым признаком, влияющим на родительское отношение в исследуемой группе женщин.

Блок «чуткость» подразумевает бережное отношения родителя к чувствам и потребностям ребенка, признание его права испытывать различные состояния и учет его особенностей при построении взаимодействия. В данной группе этот блок состоит из низкой способности воспринимать состояние ребенка и низкой выраженности  признака ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия. Матери навязывают ребенку то, что сами считают нужным, не учитывая его индивидуальных особенностей и состояний и не расценивая его как полноценного субъекта взаимодействия. Данное поведение присуще 21% матерей этой группы. Оно обусловлено действием таких факторов как неудовлетворенность собой и несовпадение ожиданий   относительно ребенка.

В подгруппу «норма» (28,5%) попали матери, у которых совпали ожидания относительно ребенка, они удовлетворены собой (24,7%) и имеющие высокую адекватную самооценку по качеству здоровье (3,8%). Такое родительское отношение в данной группе наблюдается по отношению к здоровым мальчикам, похожим на своих матерей, которые удовлетворены своим здоровьем и собой в целом, в силу качеств рожденного ими ребенка.

 Вообще удовлетворенность собой в данной группе является наиболее значимым признаком, влияющим на материнское отношение к ребенку. (Приложение 28) далее   по значимости следует самооценка   матери  и  совпадение ожидаемых и наблюдаемых качеств ребенка, что по сути дела является взаимосвязанными признаками. Эти  результаты подтверждают результаты факторного и кластерного анализа, выявивших, что самооценка этих матерей зависит от качеств рожденного ребенка.

                   Таким образом, матерей первой группы можно охарактеризовать как  эмоционально глухих, дистантных, ориентированных на собственные установки и эмоции при построении взаимодействия, манипулирующих ребенком как с объектом с целью повышения уверенности в себе как в родителе, и желания «вылепить» из ребенка ту «идеальную фигуру», которая соответствует их ожиданиям и будет подтверждать их самооценку и повышать удовлетворенность собой. К ребенку предъявляются довольно высокие требования, как в отношении тех качеств, которыми он должен обладать так и в отношении поведения.  Если соотнести данные результаты с предыдущими, характеризующими эту группу, то можно сказать, что наблюдаемое на этапе беременности отношение к ребенку сохранилось в последующем и основные особенности детско-родительского отношения соответствуют тем установкам матери, которые были у неё до рождения ребенка.

Материнская сфера  представляет собой поведенческое подражание усвоенным эталонам роли своей матери и не интегрирована в структуру личности  этих женщин, их материнское отношение не предполагает ценостно – смыслового отношения к ребенку.

Отсутствие самоценности и самоидентичности в отношении  к себе и своей половой роли в семейной триаде, препятствует дальнейшему развитию материнской сферы  у этих женщин и порождает  большое количество проблем в детско – родительских отношениях, В этом случае ребенок расценивается как объект идентификации, удовлетворяющий потребности  женщины и рассматриваемый ей как внешний отрибут ее  социальной адаптированности..

Во  второй группе (Приложение 25) не было показателей  находящихся ниже допустимых значений нормы, однако ряд показателей детско – родительского взаимодействия оказался ниже средних значений нормы, а именно: способность воспринять состояние ребенка, понимание причин состояния ребенка, чувства родителей в ситуации взаимодействия, принятие себя в качестве родителя, стремление к телесному контакту. Другие показатели оказались в пределах средних значений нормы: эмпатия, безусловное принятие, преобладающий эмоциональный фон взаимодействия, оказание эмоциональной поддержки, ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия и умение воздействовать на состояние ребенка. По результатам дерева классификаций для детско – родительского взаимодействия 33% родителей в данной группе попали в категорию «норма».(Приложение 29)  Анализ содержания выделенных нами блоков (Приложение 24 группа 2) позволяет нам сделать следующие выводы: для этих женщин важно быть хорошими матерями, для ребенка, который является чрезвычайно ценным в семейной системе. Ориентация на состояние ребенка подчиняет себе все прочие параметры детско-родительского взаимодействия.  Принимая ребенка, сопереживая ему и при этом, не принимая себя как родителя, они как бы следуют за ребенком в своем эмоциональном сопереживании. В отличие от матерей первой группы данные матери сами оказываются заложниками ребенка, где главным в их взаимодействии становится ориентация на его состояние, причем не всегда адекватное потребностям ребенка. Именно этим определяются и эмоции матери и ее поведение при построении взаимодействия. У этой группы женщин наблюдается ещё один кластер взаимосвязанных признаков аналога которому нет у первой и третьей группы. Он состоит из принятия себя в качестве родителя и эмпатии.  Близкая связь этого кластера с блоками «эмоциональная близость» и «эмоциональное принятие» говорит о важности  отношения к себе как к родителю  для установления эмоциональных и поддерживающих отношений с ребенком для матерей этой группы.  Однако дальнейший анализ показал, что данный кластер признаков в этой группе не является проблемным.

 Родительская компетентность в данном случае ограничивается невысокой способностью понимать и воспринимать состояния ребенка. Связанность низкого уровня понимания причин состояния с высоким уровнем умения воздействовать на состояния ребенка и связанными с ними телесным контактом, низким, по своему значению, говорит нам о том, что такие матери каким то иным образом не через телесный контакт воздействуют на состояние младенцев, подменяя потребности ребенка кормлением или развлечениями. Стараясь «не баловать ребенка», беря его лишний раз на руки, что подтверждают результаты опросника Мердока – Уайта, женщина в тоже время старается всячески отвлекать ребенка от проявления негативных эмоций.  Данная проблема как целостный описанный нами паттерн проявляется у  6,6% респондентов, однако  входящий в него группирующий признак «понимание причин состояние ребенка» представляет проблему для 15% испытуемых. Неспособность воспринимать состояние ребенка  наблюдается у 10%,  и нарушение телесного контакта с ребенком демонстрируют 5% матерей этой группы. Данные результаты позволяют нам назвать блок родительской компетентности основным, представляющим проблему для членов этой группы.  Проявление целостного паттерна связанно со следующими признаками, характеризующими данную подгруппу: матери принимают ребенка в том случае если он нужного им пола, и обладает теми качествами, которые им желательны. Они неадекватно высоко оценивают себя по признаку здоровье, которое является для них сверх значимым. Однако,  или роды у них были не физиологичны, применялся наркоз, или у них наблюдается непринятие в паре и общая неудовлетворительная оценка мужа. При удовлетворенности мужем как отцом ребенка для нее проблематичным становится только понимание причин состояния ребенка.  Если же в паре у них наблюдается принятие, и не было наркоза в родах, то влияющим фактором становится неудовлетворенность мужем как отцом. Завышенная самооценка по критерию «хорошая мать» где становится сверх значимым соответствие этому образу при неудовлетворительной оценке мужа или применении наркоза в родах приводит к проблемам в восприятии состояния ребенка. На проявление способности матери устанавливать телесный контакт с ребенком влияют неудовлетворительная оценка мужа и физическое непринятие себя, при этом ребенок принимается безусловно.(5% ).

Количественное выражение параметров блока «эмоциональная близость» свидетельствует об адекватном выражении этого качества детско – родительского взаимодействия.  Однако, если в паре наблюдается принятие но при этом  муж низко оценивается  и в родах женщина испытала воздействие наркоза,  или собственное здоровье оценивается неадекватно высоко, то это приводит к проблемам в блоке эмоциональная близость.

Безусловное принятие (блок В) ребенка в данной группе детерминируется высокой адекватной самооценкой женщины, удовлетворенностью мужем и наркозом в родах. И представляет проблему для 3,3%респондентов. На способность оказывать эмоциональную поддержку оказывает влияние те же факторы, но в данном случае не было наркоза.

Важным для этой группы является самооценка женщины. Помня о том, что самооценка в этой группе связана с оценкой себя по критериям «здоровье» и «хорошая мать» и целиком зависит от того, смогла ли женщина родить мальчика, становится понятным, почему завышенная самооценка по этим критериям так значимо влияет на детско-родительское взаимодействие, нарушая способность понимать и воспринимать ребенка. Следующими  факторами по значимости являются отношение женщины к мужу: его оценка и принятие в паре.  Значимым здесь является и физическая  успешность родов, а именно, применение наркоза после рождения ребенка.  Помня то, что для большинства женщин этой группы физическая сторона процесса родов была травматичной  а позитивные эмоции связанны с взаимодействием с ребенком мы можем объяснить этот феномен тем, что применение наркоза на этом этапе родов лишало их полностью  тех значимых позитивных сторон, важных для данной категории женщин, происходил разрыв смыслового пространства материнства и сильные физические страдания воспринимались как бессмысленные.

Таким образом, мы видим, что количество нормальных  детско – родительских отношений в данной группе несколько выше, чем в первой, что обусловлено иной позицией женщины в семейной системе и качественно иным отношением к материнской роли. В данной группе мы наблюдаем, признание собственной ценности, как матери, и важность партнерских отношений в родительстве. Однако отношение женщины и к себе и  партнеру ограничивается только одним аспектом – родительской ролью и не интегрировано с другими  проявлениями как личности. Несмотря на значимость  ребенка для этих матерей отношение к нему остается объектным, он является условием ее реализации в роли матери и супруги, что для нее одно и тоже. Таким образом, у данной категории матерей наблюдается ценностно – смысловое отношение к ребенку, однако ценность ребенка для этих женщин связана с их супружескими и семейными отношениями, их местом и собственной значимостью в отношениях с мужем.  Смысл появления ребенка для данной группы не соответствует культуросообразному значению ребенка как самостоятельной экзистенциальной ценности.

По нашему мнению данная категория матерей особенно остро нуждается в психологической помощи  и обучении адекватным стратегиям ухода за младенцем. А так же в изменении практики родовспоможения, так как именно для них  традиционная обезличенная и механистичная система родовспоможения оказалась связанна с сильными травматичными переживаниями, что в свою очередь повлияло на их детско-родительское взаимодействие.

В третьей группе 60% родителей попали в категорию норма по детско – родительскому взаимодействию (Приложение 32). Большинство показателей взаимодействия оказались выше средних показателей нормы или равны им (Приложение 26). Кластерный анализ (Приложение 24) позволяет нам говорить о том, что блоки, связанные с осуществлением родительских функций – родительская компетентность и чуткость ближе всего связанны с принятие ребенка и себя в роли родителя. А блок эмоциональная близость связанна с ними тремя сразу. Это указывает на то, что в сознании родителя ребенок рассматривается не только как «мой ребенок» но и как полноценный субъект,  с которым возможно установление эмоционально близких отношений не только связанных с родительскими функциями.    Эти матери воспринимают ребенка как часть общей жизненной ситуации. Не пытаясь ограничить свою жизнь исходя из мнимых потребностей ребенка или «как бы чего не вышло» однако и не пытаясь приспособить ребенка к себе. Они могут сопереживать потребностям ребенка и действовать, чтобы удовлетворить их, в чем и проявляется высокая родительская компетентность. Чуткость в данной группе связанна со способностью родителей адекватно понимать и анализировать причины состояния ребенка. Блок  «родительская компетентность состоит из способности воспринимать состояния ребенка и умения воздействовать на него. Проблемы в этом блоке возникают у 5,5% родителей этой группы, что видно по результатам  анализа дерева классификаций по детско родительским отношениям группы три (Приложение 32). Возникновение данной проблемы обусловлено следующими признаками, характеризующими данную подгруппу матерей: объектное отношение к ребенку, завышенная самооценка по критерию «хорошая мать», общая неудовлетворенность мужем, если к этому комплексу воздействующих признаков добавляется наркоз на последней стадии родов, то кроме компетентности у данных родителей появляются проблемы с неумением ориентироваться на состояние ребенка и непонимание причин его состояния (блок родительская чуткость). Данный комплекс проблем характерен для 1,1% родителей.

 Безусловное принятие входит в один кластер с принятием себя как родителя, эмпатией и чувствами родителя в ситуации взаимодействия, что, безусловно, говорит нам о субъектном отношении к ребенку и себе и восприятию ситуаций взаимодействия как субъект – субъектного общения.  Неслучайно, что различные составляющие этого блока становятся проблематичными для родителей с объектным отношением к ребенку. В комплексе проблемы в данном блоке проявляются у  2,2% членов данной подгруппы. Значимыми для этого являются следующие признаки: (Приложение 32) объектное отношение к ребенку в сочетании с физическим непринятием себя и неудовлетворенностью собой по этому признаку, сексуальное неприятие мужа в сочетании с неучастием его в родах, низкая самооценка, сопровождающаяся негативными чувствами по этому поводу и полное несовпадение ожиданий относительно ребенка. Если же самооценка женщины не такова, то тогда к провалу в блоке принятие приводит неудовлетворенность мужем и собой.  Таким образом, самым значимым признаком, связанным с таким отношением к ребенку является неудовлетворенность матери собой   и непринятие ребенка, который не удовлетворяет ее ожиданий.

 У части родителей наблюдаются проблемы в эмпатическом взаимодействии с ребенком. Это присутствует у 1,1% матерей и  связанно с объектным отношением к ребенку у матерей удовлетворенных собой, с принятием в паре и участием мужа, где ребенок совпадает по всем признакам с ожиданиями матери, но самооценка матери завышена по критерию «здоровье».

Блок эмоциональная близость состоит из оказания эмоциональной поддержки наиболее близко связанных со стремлением к телесному контакту и чувствами родителей в ситуации взаимодействия. Проблемы в этом блоке целиком возникают у 4,4% респондентов. У части родителей они обусловлены абсолютным непринятием ребенка как носителя ряда признаков, объектным к нему отношением и физическим непринятием себя самой матерью. У другой части этой подгруппы данное нарушение взаимодействия с ребенком связанно с непринятием ребенка, который не удовлетворяет ожиданиям матери.

Неадекватные чувства в ситуации взаимодействия проявляются у 4,4% матерей. Это наблюдается у неудовлетворенных собой женщин, при этом  неудовлетворенных мужем, сексуально отвергающих его и где он не участвовал в родах. Или же там, где женщина удовлетворена мужем, ее ожидания относительно ребенка совпали по полу,  но она не удовлетворенна собой. Таким образом, максимально значимым для данной проблемы в детско – родительском взаимодействии в третьей группе является неудовлетворенность женщины собой.

 Эмоциональная поддержка ребенку, оказывается через телесный контакт, а так же эмоциональное разделение  чувств ребенка. Однако, нарушение в сфере телесного контакта матери и ребенка наблюдаются у 12,2% матерей. При объектном отношении к ребенку самыми значимыми признаками, влияющими на эту сторону детско – родительского взаимодействия являются физическое непринятие себя матерью, в случае если ребенок совпал по признаку и по полу с ожиданиями матери.  А так же нарушение телесного контакта связанно с непринятие мужа как сексуальным, так и эмоциональным, который не участвует в родах, низкая самооценка женщины, сопровождающаяся негативными переживаниями в свой адрес. В случае субъектного отношения к ребенку это нарушение связанно с непринятием в паре и непринятием себя женщиной. 

Обратившись к графику значимых  признаков, влияющих на детско – родительские отношения в третьей группе (Приложение 33),  мы видим, что максимально значимыми являются самооценка женщины, и удовлетворенность  собой а также одинаково значимыми являются принятие в паре и принятие ребенка. Данные результаты подтверждают наши выводы из факторного и кластерного анализа, касающиеся самооценки женщины, которая связанна с оценкой мужа как партнера и отца ребенка, а удовлетворенность собой  с его любовью и ответственностью.

                   Результаты опросника Мердока – Уайта говорят, что  родители третьей группы посвящают ребенку много времени, занимаясь с ним специальными гимнастиками, плаванием, вместе с ним проводят совместный досуг. Они не стараются дисциплинировать  ребенка посредством установления жесткого режима кормления и приучения к туалету. Кормление в данной группе грудное и по требованию ребенка. Ребенок находится в постоянном телесном контакте с родителями, чему способствует отсутствие пеленания и грудное вскармливание. Такое отношение к ребенку может быть названо активной любовью  и соответствует помогающему психогенному стилю по Л. Демозу.

Итак необходимо сказать, что максимально успешными в плане детско -родительских отношений являются матери, с ценностно – смысловым отношение к ребенку, для которых материнство является  не единственной сферой самореализации и интегрировано с их сексуальными, партнерскими ролями.

Проанализировав значимые факторы, влияющие на детско – родительские отношения в диаде мать – дитя во всех исследуемых группах,  мы можем сказать,  что отношение к ребенку является производным  и зависящим от самоотношения женщины, ее  отношения к своему партнеру - отцу ребенка и того, какое значение материнство имеет  в рамках целостной семейной системы. Является ли оно замещающим отношения с партнером, как в первой группе,  условием отношений с партнером, как во второй группе или  сферой самореализации женщины, интегрированной с партнерскими отношениями в семье, как в третьей группе.

Так как  все три группы качественно различны по особенностям детско родительских отношений то мы описывали их  отдельно, сравнивая лишь количественные показатели. Однако, на некоторые признаки детско – родительского взаимодействия влияют одни и те же причины во всех трех группах. К таковым относится телесный контакт – один из наиболее важных аспектов взаимодействия матери и ребенка в раннем возрасте. Во всех трех группах нарушения телесного контакта связанно с физическим непринятием матерью себя или с  сексуальным непринятием партнера. Таким образом, этот признак наиболее тесно связан с интеграцией материнской и полоролевой сфер в личности матери.

Особенности поведенческих аспектов и приемов в плане ухода за ребенком в трех группах показывают, что родители первой и второй группы практикуют иной  в отличии от родителей третьей группы подход  в уходе за младенцем. Все они пеленают ребенка, частично(ножки ) или полностью, дисциплинируют ребенка  посредством жесткого режима кормления, в первой группе большинство родителей рано приучают ребенка к горшку. Роль отца в общении с новорожденным исчерпывается тем, что он помогает матери в осуществлении некоторых процедур (чаще всего купание малыша).  Родители третьей группы придерживаются более прогрессивного стиля в обращении с ребенком. Его не пеленают, кормят по потребности ребенка,  не пытаются дисциплинировать и приучать к горшку. Отец проводит много времени с малышом и полностью отвечает за некоторые формы ухода – делает гимнастику и занимается плаванием. Таким образом, в тех семьях, где родители прошли совместную подготовку к родам и родительству в психодраматической группе значительно чаще наблюдается более конструктивное и позитивное отношение к ребенку во всех аспектах детско – родительского взаимодействия, роды протекают более успешно и оцениваются позитивно как значимое совместное событие. Они становятся носителями более прогрессивной родительской культуры и гуманного отношения  к новорожденному.

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ВЫВОДЫ

 

Завершая теоретический и эмпирический анализ  проблемы влияния значимых отношений беременной женщины на протекание родов и особенности раннего детско-родительского взаимодействия необходимо отметить следующее.

                                                                                                                      Выполненное диссертационное исследование базируется на ряде теоретических выводов, сделанных на основе анализа широкого круга работ. Данные выводы легли в основу эмпирического исследования и программы психологической работы с семьёй  на этапе беременности. Прежде всего, это положения о том, что: биологически обусловленное влечение к материнству нуждается в культуросообразных формах искусственной  рефлексии, посредством которых может обретаться целостность личности, и обретение личностного смысла в предстоящем родительстве. В индустриальном обществе таким средством личностной рефлексии является психотерапия.

                                                                                                                                             Человеческая специфика переживания беременности и родов  социально-психологическая по сути так как индуцируется в процессе символически опосредованного взаимодействия  женщины с полем культурных символов и значений и в процессе отношений со значимыми другими, в частности с ребенком и отцом вынашиваемого ребенка,

                                                                                                             Материнство имеет огромную социальную значимость и является одной из форм самореализации женщины. В процессе онтогенетического развития формируется материнская сфера  личности женщины. Решающее значение для формирования материнской сферы в предшествующие беременности периоды онтогенеза, имеет взаимодействие женщины со своей матерью, а на этапе беременности – взаимодействие с вынашиваемым ребенком.

                                                                                                                                        Из анализа литературы видно, что беременность выступает как заключительный этап становления материнской сферы, связанный с интеграцией всех ранее сформированных компонентов материнской сферы и обретения личностного смысла в предстоящем материнстве.

                                                                                                                     Беременность и рождение ребенка изменяет социальный статус женщины, влияет на её самоидентичность, конституирует отношения в паре как семейные, способствует их переходу в новое качество, в силу чего беременность и рождение ребенка являются жизненным событием для женщины и её партнера – отца вынашиваемого ребенка.  Самостановление в новом качестве и развитие субъекта события – беременной женщины, происходит посредством изменения системы отношений  личности.

                                                                                                                            Опираясь на определение понятия «отношения» данное В.Н. Мясищевым как системы индивидуальных избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности, мы утверждаем, что отношение женщины к себе, вынашиваемому ребенку и партнеру – отцу ребенка взаимосвязаны и оказывают влияние друг на друга. При условии системного изменения отношений женщины, изменения ее как субъекта события, а не отдельных компонентов материнской сферы может произойти интеграция материнской и полоролевой сферы в целостную структуру личности и освоение новых способов со-бытийных отношений со значимыми другими. Условием этого на этапе беременности возникают в процессе взаимодействия  с партнером – отцом вынашиваемого ребенка.

                                                                                                                                         В результате применения комплекса методов были впервые получены данные, свидетельствующие о том, что:

1. В современном обществе мы можем наблюдать различные типы материнства и родительства, выделенные на основе анализа содержания отношений женщины к партнеру – отцу ребенка, к ребенку и особенностей самооценки женщиной себя как матери. Данные отношения интегрированы в самосознании беременной в виде ценностей и личностных смыслов или эталонов материнства и родительства, определяющих поведение женщины и выбор способов подготовки к родам и родительству. Нами  выделены и описаны три типа материнства и родительства:
   • эгоцентричное материнство и биологическое родительство. Для данного типа характерно объектное отношение к ребенку и идентификация ребенка с собой. Желанным ребенком является мальчик, похожий на мать. В зависимости от этих признаков ребенка находится самооценка матери и ее удовлетворенность собой. Достаточным условием для осуществления материнских функций эти женщины считают телесное здоровье. Ценность партнера исчерпывается биологическим отцовством. Женщины этого типа не посещают групп по подготовке к родам и родительству а ограничиваются наблюдением  у врача женской консультации.
   • Мужецентричное материнство и традиционное родительство: Для данного типа характерно безусловное принятие мальчика. Самооценка этих женщин целиком зависит от пола, рожденного ими ребенка. К ребенку наблюдается объектное отношение, но нет идентификации с ним, он выступает условием партнерских отношений, чем и определяется ценность ребенка. Удовлетворенность собой этих женщин связанна с качеством отношений с мужем. Партнерство в семье идентично выполнению родительских функций. Главными ценностями для женщин этой группы являются отцовские качества мужа и любовь к ней как матери ребенка. Себя она рассматривает как мать ребенка, наиболее важными качествами для которой, является физическое  здоровье и желание родить мальчика.
   • Детоцентричное материнство и родительство – партнерство. Для этого типа характерно разведение партнерских и родительских ролей и безусловное принятие ребенка любого пола, который является самостоятельной ценностью. Партнерские отношения и самоценность каждого из членов супружеской пары важны для реализации себя в роли родителя.  Самооценка и удовлетворенность собой этих женщин не связанна с признаками ребенка, а зависит от качества партнерских отношений с мужем. В данном типе муж оценивается как любящий жизненный партнер и ответственный отец. Самооценка женщин в этой группе  связанна с оценкой мужа как отца и как любящего партнера. Можно сказать, что для данного типа характерно равноценное отношение к самореализации себя как матери ребенка и как женщины в партнерских отношениях безотносительно к родительским ролям, что может свидетельствовать об интегрированности материнской роли в целостную структуру личности.

2. 2. Роды являются семейным событием, на особенности протекания которого влияют отношения партнеров супружеской пары друг к другу. Наиболее значимым фактором, влияющим на успешность протекания родов во всех группах является принятие в паре, связанное с высокими оценками женщиной партнера, его сексуальным и эмоциональным принятием. Для женщин с разным отношением к себе, партнеру и ребенку характерно различное восприятие процесса родов и различное по степени успешности протекание родов с физиологической точки зрения.

• В первой группе наблюдается негативная оценка родов, которые воспринимаются как неприятный и постыдный физиологический процесс.  Отношение к себе как к детородному телу, к  ребенку - равнодушное и оценочное. 94,8% родов в данной группе признаны не физиологичными, проходили с применением медикаментозной стимуляции родовой деятельности и с послеродовыми осложнениями.
• Во второй группе наблюдается амбивалентное отношение к родам. Они воспринимаются одновременно и как травматичный и крайне болезненный физиологический процесс и как важное жизненное событие, связанное с рождение ребенка. 91,6% родов в данной группе признаны не физиологичными, проходили с применением медикаментозной стимуляции родовой деятельности и с послеродовыми осложнениями.
• В третьей группе роды были семейные и проходили при активном участии мужа. В этой группе все показатели говорят о значительно более успешном протекании родового процесса, у 15,5% роды были не физиологичными, в 84,5% роды были физиологичные и  проходили без всякого медицинского вмешательства. В данной группе роды воспринимаются женщиной позитивно,  как сущностное, предельное переживание, важное семейное событие.  

2. Наибольшее количество матерей попавших в категорию «норма» по всем параметрам детско-родительского взаимодействия оказалось в группе матерей с детоцентричным типом материнства, посещавших группу психологической подготовки к родам и родительству. 28,5% матерей с эгоцентричным типом материнства попали в категорию норма по всем параметрам детско-родительского взаимодействия. 33% матерей с мужецентричным типом материнства попали в категорию «норма» по всем параметрам детско-родительского взаимодействия. 60% матерей с детоцентричным типом материнства попали в категорию «норма» по всем параметрам детско-родительского взаимодействия.
3. Различные параметры детско-родительского взаимодействия на этапе младенчества в изучаемых группа по-разному взаимосвязаны друг с другом, имеют значимые отличия в количественном выражении и обусловлены влиянием различных факторов.
   • В первой группе способность воспринимать состояния ребенка в среднем по группе оказалась ниже указанных границ нормы. Ниже средних значений нормы следующие показатели: понимание причин состояния ребенка, эмпатия, чувства родителей в ситуации взаимодействия, безусловное принятие ребенка, принятие себя в качестве родителя, стремление к телесному контакту, ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия. Способность родителя воздействовать на эмоциональное состояние ребенка  в данной группе связана с принятием родителем себя в данном качестве и зависит от самооценки матери, в свою очередь связанной с полом и признаками ребенка. Эмоциональное принятие ребенка связано с чувствами родителя в ситуации взаимодействия и преобладающим эмоциональным фоном, пониманием причин состояния ребенка и зависит от принятия в паре.  Способность к эмоциональной поддержке ребенка связана со стремлением к телесному контакту и эмпатией матери. На этот параметр влияет неудовлетворенность матери собой связанная с несовпадением признаков ребенка с материнскими ожиданиями. Способность ориентироваться на состояние ребенка при построении взаимодействия связана со способностью воспринимать состояние ребенка, и возможна лишь при совпадении ожиданий матери относительно ребенка. В категорию «норма»  попали женщины с высокой самооценкой и удовлетворенные собой, то есть те кто родил мальчика, совпадающего по признакам с материнскими ожиданиями.

Таким образом, при взаимодействии с ребенком матери этой группы ориентируются на свое состояние, не способны к эмпатическому сопереживанию, плохо понимают причины состояния ребенка. Вне зависимости от состояния и особенностей ребенка они навязывают ему собственный стиль взаимодействия,  отвергая ребенка не соответствующего их ожиданиям. Таким образом, эгоцентричный стиль материнства сохранился у этой группы и после рождения ребенка.

2) Во второй группе все показатели детско–родительского взаимодействия находились в пределах нормы, но ряд показателей оказались ниже средних значений нормы. Родительская компетентность – умение воздействовать на состояние ребенка связанна в этой группе с пониманием причин состояния, стремлением к телесному контакту и способностью воспринять состояние ребенка и зависит от принятия в паре и  высокой оценки мужа. Способность к эмоциональному принятию свзана с чувствами родителей при построении взаимодействия и зависит от самооценки матери. Способность к эмоциональной поддержке ребенка связанна с преобладающим эмоциональным фоном, что говорит нам о том, что именно от настроения матери зависит ее принятие ребенка и способность его поддерживать, в свою очередь этот параметр взаимодействия зависит от того применялся ли наркоз в качестве средства обезболивания на последнем этапе родов и принятия в паре. Ориентация на состояние ребенка в данной группе зависит от принятия в паре, что еще раз доказывает важность ребенка при построении партнерских отношений в данной группе. В категорию норма попали женщины с высокой адекватной самооценкой и удовлетворенные собой.

3) Более высокие показатели по всем параметрам детско – родительского взаимодействия наблюдаются в третьей группе, где ни один параметр не оказался ниже допустимых значений нормы в среднем по группе. Способность родителей влиять на состояние ребенка в данной группе связанна со способностью воспринимать состояние ребенка и зависит от того применялся ли наркоз в качестве средства обезболивания на последнем этапе родов, низкой оценкой мужа и завышенной самооценкой по критерию хорошая мать. Эмоциональное принятие ребенка связанно с  принятием себя как родителя, преобладающим эмоциональным фоном взаимодействия и эмпатией,  зависит от  принятия мужа, низкой самооценки женщины и непринятия ребенка как несоответствующего ожиданиям матери. Способность родителя эмоционально поддерживать ребенка связана со стремлением к  телесному контакту и чувствами  родителя в ситуации взаимодействия зависит от  принятия женщиной себя и удовлетворенности собой. Ориентация на состояние ребенка при построении взаимодействия связанна с пониманием причин состояния ребенка и зависит от того, применялся ли наркоз на последнем этапе родов. В категорию «норма» попали женщины удовлетворенные собой с принятием в паре.

4. Наиболее значимым фактором, влияющим на детско-родительское взаимодействие является самооценка матери и ее удовлетворенность собой во всех трех группах, связанные с отношением женщины к партнеру - отцу ребенка и ребенку. Таким образом, отношение к ребенку на этапе раннего младенчества зависит от самоотношения женщины и ее отношения к отцу ребенка.

.5. Психологическая работа нацеленная на подготовку к родам и родительству, основанная на понимании беременности как жизненного события. актуализирующая целебные силы межличностного взаимодействия и предполагающая личностную рефлексию социо-культурных ценностей, установок и стереотипов, касающихся материнства и родительства в процессе реального взаимодействия супругов оказывается более успешной в реализации  поставленной цели нежели иные подходы связанные с пониманием беременности как физиологического процесса и вырывающие женщину из контекста ее социальных связей и значимых отношений.

         В результате проведенного нами эмпирического исследования подтвердились выдвинутые нами гипотезы.

                   Мы полагаем, что результаты выполненного нами диссертационного исследования позволяют сформулировать психологические рекомендации профессиональным психологам, медицинским работникам и педагогам.

1. Рекомендации для профессиональных психологов

Описанные выше особенности  социально - психологических процессов на этапе беременности, а именно особенности самооценки, отношений к партнеру и вынашиваемому ребенку у беременных предлагаем использовать с помощью метода «дерево классификаций» для  прогнозирования результатов успешности родов и последующих детско – родительских отношений, а так же для планирования основных направлений работы по психологической коррекции и профилактики психологических и психосоматических нарушений в течение беременности, родов, внутриутробного развития ребенка, а также для оптимизации качества взаимоотношений матери и дитя.

В психодиагностических целях рекомендуется  выявлять личностные и социально-психологические особенности беременной женщины:

а) самооценку будущей матери;

б) особенности восприятия и взаимодействия женщины с ее близкими людьми и отцом будущего ребенка.

в) специфику ее социальных установок по отношению к материнству и родительству.

  В качестве основных задач психопрофилактической и психокоррекционной работы с  беременными женщинами предлагаем:

1. Оптимизировать самооценку женщины, ее восприятие себя и близких. Способствовать интеграции материнской сферы в целостную структуру женской личности.
2. Способствовать формированию более реалистичных, доверительных и эмоционально позитивных отношений беременной с отцом вынашиваемого ребенка.
3. Создавать условия и инициировать процессы участия отца ребенка в подготовке к родам и родительству.
4. Давать возможность в курсе подготовки к родам и родительству семейных пар личностно и сознательно проживать, существующие в культуре формы и способы взаимодействия с символами и значениями материнства, отцовства, детства.
5. Помогать женщине дифференцировать представления о себе как матери от образа ее детского «Я» и негативных аспектов интроекта ее собственной матери.
6. Способствовать осознанию вытесняемых женщиной страхов перед предстоящими родами и материнством.
7. Помогать женщине в установлении диалогического общения с ее будущим ребенком, создавать необходимые для этого предпосылки, а именно способствовать включению общекультурных значений и смыслов, отраженных в образе будущего ребенка, в контекст диалогического общения матери и еще не рожденного дитя, что позволит женщине найти свое место и значение в жизни поколений через осознание собственной сопричастности процессу продолжения и возрождения жизни, наполнит качественно новым смыслом  предстоящие детско-родительские отношения.

Психологические рекомендации для медицинских работников

и педагогов

Педагоги образовательных учреждений различных уровней должны способствовать воспитанию людей с адекватной самооценкой, с позитивной генерализацией ауто- и гетеровосприятия, адекватной поло-ролевой и гендерной идентичностью, что позволило бы с раннего детства формировать у ребят родительские позиции, соответствующие их биологическому и психологическому полу.

Медицинские работники, оказывающие помощь беременным женщинам, и прежде всего сотрудники женских консультаций и подобных по функциям медицинских учреждений должны быть осведомлены о сущности и значении психологических и социально – психологических процессов на этапе беременности, а так же о важности участия отца в подготовке к родам и родительству. Всячески способствовать, а не создавать препятствия для  того, что бы беременность могла переживаться как семейное событие. Такая работа будет способствовать улучшению психологического и соматического здоровья будущих матерей и их детей, априорно оптимизирует взаимоотношения женщины с ребенком после его рождения, а также улучшает семейные отношения родителей друг с другом.

Медицинские работники должны понимать важность раннего взаимодействия женщины с новорожденным и отрицательные последствия применения наркотического обезболивания на последнем этапе родов , что негативно сказывается на способности женщины воспринимать состояние ребенка и понимать причины его состояния.

Средствами реализации обозначенных выше задач в работе с педагогами и медицинскими работниками могут стать циклы лекций; просветительские программы  в средствах массовой информации; тренинги адекватного взаимодействия медицинских работников с беременными женщинами. Повышение квалификации медицинских работников и педагогов в области психологии материнства и пренатальной психологии.

В случае выявления психологических трудностей у беременных, с которыми медицинские работники сами справиться не могут, им необходимо своевременно направлять женщин за помощью к профессиональным психологам. Подобная практика должна быть свойственна и педагогам в случаях, требующих вмешательства профессиональных специалистов-психологов.