На протяжение всей человеческой истории мы можем пронаблюдать существование различных форм и способов постижения себя, вырабатываемых человечеством. Сочетание в человеческой природе рационального и иррационального всегда заставляла человека, каким то образом проявлять то, что не может быть выражено с помощью слов в логике языковых высказываний. Мистерии и ритуалы, средневековый карнавал, мифология и, конечно же, искусство – вот лишь некоторые способы восстановления целостности собственной души, существующие в человеческой культуре. Театральное перевоплощение, существует почти столько же, сколько и цивилизация. Постановка и разыгрывание мифологических сюжетов предоставляла возможность индивиду отражать свой внутренний мир в зеркале переживаний героя и освобождаться посредством катарсиса от сходных чувств и страстей. Именно этот механизм и был положен в основу метода психодрамы.
Несмотря на столь древнюю предшествующую историю, удивительная современность идей Морено поражает и удивляет. То, что в начале века прошлого выглядело фантазией запоздалого или плохо интегрированного в современность пророка, обретает черты насущных реалий эпохи постиндустриальной.
Антропологические воззрения Морено хорошо согласуются с той картиной мира, общества, человека, которую рисуют представители постклассической науки: мир это не собранное из отдельных элементов – кубиков сооружение, а единое целое; Вселенная состоит не из вещей, а из процессов; объективное познание невозможно, ибо нельзя исключить наблюдающего из процесса наблюдения; во вселенной нет ничего фундаментального и второстепенного, мир это паутина взаимозависимых и равно важных процессов, поэтому познание идет не от частного к целому, а от целого к частному. Английский биолог Руперт Шелдрейк в теории морфологического резонанса тоже предлагает концепцию единой вселенной /по1, c. 367/. Все сущее в ней помогает друг другу учится, эволюционировать. Современная социология и социальная психология оперирует сходными представлениями. Сейчас взаимозависимость людей, осознаваемая ими ранее в пределах семьи, племени, страны возросла до глобальной взаимозависимости. Наблюдается процесс «свертывания мира», где события в одной стране немедленно дают о себе знать во всем мире. Индивид и социальные группы все чаще попадают в ситуацию – уживаться или погибать. Современная наука создает новую метафору реальности как единого и неделимого живого организма. Если попытаться переформулировать данные положения цитатами из Морено Я.Л., то первой хочется привести мысль, которую он кладет в основу своих антропологических воззрений: человек есть существо космическое. Автор требует, чтобы человек рассматривался в рамках космической картины мира: «Я переместил человека обратно во вселенную» /4, с. 113/ Человек есть отображение и частица космической триады, процессов, определяющих бытие каждого человека, общества и всего мира в целом. Эта триаду составляет спонтанность, действие, креативность, проявляющие свою процессуальную и единую природу на всех уровнях от вселенского до индивидного. Исцеление отдельного человека вне связи с целым, связи с обществом, другими, космосом как творческим мировым процессом, является, по мнению Морено таким же невозможным как оживление оторванной от дерева увядшей ветки. Уже в своих ранних трудах он отстаивал мысль, что самочувствие индивида, как и здоровье всех людей, все больше будет определяться судьбой человечества. «Человечество – это социальное и органическое единство» /8, с. 187/ писал Морено еще в начале ХХ века. Именно такое понимание и определило его практической подход к процессам, происходящим в любой в группе:
– «Фундаментальный принцип групповой психотерапии состоит в том, что каждый индивид, а не только терапевт, может воздействовать на другого индивида в качестве терапевтического агента, любая группа – в качестве терапевтического агента – на другую группу» /7, c. 107/;
– «Групповая психотерапия – это терапия не только отдельного индивида, оказавшегося из-за трудностей адаптации и интеграции в центре внимания, но и всей группы и всех индивидов, которые с ним связаны» /7, c.108/;
– в любой группе есть внутренние конструктивные силы, способствующие развитию каждого члена группы и всей группы в целом, высвобождение этих сил происходит в процессе социометрической перегруппировки членов;
– межличностные отношения есть важнейший терапевтический механизм психодрамы. Посредством их развития эволюционирует каждый член группы и вся группа как единый организм.
Идея о целостности, подобной органической, групп различного уровня в последующем развивалась различными авторами, такими как К. Левин, В. Шутц, В. Вульф, однако, их общим учителем был Я.Л. Морено.
Название современной нам эпохи сопровождающееся парадоксальной приставкой «пост», возникло как результат рефлексии остановки социального прогресса – «конца истории». Это отрезало нас от будущего, но отнюдь не избавило от бесконечных перемен, вызванных прогрессом техническим. Получается, что девизом эпохи становится «меняться, стоя на месте». Мореновская социометрия, в противоположность Марксовской социальной теории была нацелена не на преобразование общества и прогресс социальных формаций, а на внутренние перемены посредством действия души – психодрамы. Этот принцип формулировался Морено в концепции групповой психотерапии. Он настаивал на необходимости действия в сфере межчеловеческих отношений как на единственно возможном средстве развития всего человечества. Морено понимал, что эволюционный путь человечества заключается не в постройке бомбоубежищ или освоении космоса, а в разбивании человеком своих собственных ригидных личностных стереотипов, цепей, сковывающих его душу. В практическом аспекте данный тезис нашел свое воплощение в предложенных Морено терапевтических приемах, предполагающих, что развитие индивидуума возможно лишь тогда, когда он сумеет увидеть себя и свою ситуацию глазами Других, связанных с ним, через диалог двух сознаний, двух картин реальности, а не через победу одной над другой.
Создавая свой психотерапевтический подход, Морено обнаружил источник вдохновения в сфере искусства – поэзии и театра. Психодрама имеет огромную эстетическую составляющую, предлагая человеку укорененные в культуре формы проявление своего внутреннего мира. Психодраматический процесс глубоко символичен и способствует включению каждого участника в поле культурных символов и значений. Однако это не застывшие и готовые «консервы» (термин Морено) творческого процесса, к которым мы можем приобщиться путем созерцания, а «истинный второй раз», позволяющий включено и личностно прожить все уже существующее /4, с. 218/. Это ритуал, наполняющий личностными смыслами и чувствами каждого его участника.
О ритуализации современной культуры как эмблеме постмодерна много говорится в современной философии и культурологии /1/. Все современное искусство строится вокруг эффекта присутствия. Его цель нагрузить мгновение смыслом, придать ему максимальный удельный вес. Такую задачу в архаических обществах выполнял ритуал. Внутри него мгновения не бегут, сменяя друг друга, а набухают, расширяются, раздвигая наше восприятие, впуская в себя новые чувства и мысли, наделяя нас новым опытом, расширяя сознание. Ритуал умеет повторять не повторяясь. Он предельно конкретен, ибо происходит «здесь и сейчас», и не материален, ибо существует только в сознании тех, кто в нем участвует. Посредством участия в нем мы все попадем в ту реальность «как – будто», которая, является одним из важнейших терапевтических механизмов психодрамы. Постмодернистские практики характерные для современного искусства преследуют ту же цель что и Морено–терапия: максимально очеловечить, субъективировать отчужденную реальность, прикоснуться к собственному «бытию для Другого» (Сартр). Таким образом, психодрама есть процесс организации такого мира, в котором все, что случилось понятно и имеет смысл, вписано в систему моей жизни и систему культуры. Смысл этот метафоричен, однако, посредством его человек делает свою жизнь соразмерной с самим собой. Как говорил М.К. Мамардашвили: «Понимание есть нахождение меры между мной и тем, что я понимаю – соизмеримость» /6, с. 14/. В то же самое время подобное понимание есть способ овладения человеком неким стихийным, иррациональным началом в самом себе.
Роль художника в современном искусстве подобно роли директора в психодраме состоит в создании не «картины», а «рамы» для творчества всех участников. Это искусство пишется не красками, а эмоциями участников, не на холсте, а прямо в душе, в восприятии. Однако, в отличие от постмодернистского искусства, массового, рассчитанного на миллионы, психодрама является одновременно и предельно индивидуальным видом творчества. Подобный полюс в постиндустриальном культурном спектре занимает искусство сновидений, бурно начавшее развиваться на Западе в 60 – х годах. Научная парадигма относится ко сну или как к «бессвязной комбинации дневных впечатлений», или как к полуфабрикату сознания, требующему дальнейшей обработки посредством описания и интерпретации. Между тем, современное понимание сна близко к сказанному Лотманом о кинематографе который, «…заимствуя многое у логики сна раскрывает нам его не как «бессознательное», а в качестве весьма существенной формы другого сознания» /5, с. 33/, или, как в психодраме, «дополнительной реальности». Это позволяет нам пережить то, к чему всегда стремилось искусство – ощутить себя как другого, вступить в диалог с этой формой другого сознания. В отличие от психоанализа, где выраженное словами сновидение становится историей болезни, в психодраме сновидение, фантазия проживается как дополнительный опыт Я, из которого извлекаются личностные ресурсы. Взаимодействуя с персонажами и событиями своего сна, фантазии или будущего, равно как и любой иной формы дополнительной реальности, протагонист запускает процессы переструктурирования информации на телесном, перцептивном и когнитивном уровнях, что и приводит к значимым терапевтическим переменам. Такой инсайт в действии не может быть передан в виде интерпретации. Это самый гуманистический аспект психодрамы: участник сам выстраивает свою модель понимания и интерпретации, делая это на всех уровнях проживания опыта. Отметая язык как единственное средство выражения своего внутреннего мира, психодрама дает возможность высказаться целостному человеку, а не только его сознательной рациональной части. Библейский символ вавилонской башни, где Господь разъединил человечество, смешав языки, говорит нам о том, что мы перестаем понимать друг друга, как только язык вклинивается между нами. Язык первое орудие труда, помогающее человеку преобразовывать мир. Проделывая за нас логические операции, он и служит человеку и порабощает его. «Действие целебнее, чем разговор» – основной девиз психодрамы как нельзя лучше соответствует задачам, которые мы ставим перед собой, работая с человеком на сложном этапе его развития, требующего освоения символической реальности во взаимодействии с другими, в представлениях о будущем и в проживании новых личностных ролей.
Психодрама является прекрасным примером того, как возможно совмещение различных уровней сознания и сторон человеческой натуры от самых древних и архаических, что представлено карнавальным элементом психодрамы, включенностью опыта тела, до рациональных форм понимания себя и своей жизненной ситуации в виде сюжетов, которые разыгрываются в процессе терапии. Возможно, в силу этого так трудно дается переведение на научный язык всех феноменов, с которыми сталкивается участник в психодраматическом процессе. Не существует даже единого определения психодрамы. У Морено мы видим такие разные постулаты как, «форма драматического искусства с эстетическими идеалами», «наука с исследовательскими претензиями», «психотерапевтический метод с целью излечения и философия жизни» /2, с. 36/.
Понимая всю многогранность и глубину терапевтических процессов, происходящих в драматической группе, мы вслед за Питером Келлерманом можем дать определение психодрамы с процессуальной точки зрения: «психодрама – это метод психотерапии, в котором клиенты продолжают и завершают свои действия посредством театрализации, ролевой игры, драматического самовыражения. Используется как вербальная, так и невербальная коммуникация. Разыгрываются сцены из жизни субъекта или его фантазии, сны, состояния. Роли могут брать на себя другие участники группы». / 2/
Это определение оставляет за рамками проникновение в суть механизмов исцеления. Что позволяет изменять содержание личностных конфликтов, прорываться сквозь механизмы защиты к капсулированным травмам и переживаниям, активизировать процессы личностного развития и созревания? Также операциональное определение не касается культурной функции психодрамы.
Современная психодрама существует как достаточно независимый от первоначальной теоретической парадигмы метод. Сегодня, кроме классической психодрамы, существует поведенческая психодрама, психоаналитическая психодрама, экзистенциальная психодрама и интегративная психодрама, пытающаяся объединить все эти позиции. Однако, все эти варианты и модификации продолжают оставаться психодрамой – методом дающим человеку, живущему в культуре радикального плюрализма возможность осуществлять вечный поиск души – поиск смысла своего существования.
Могилевская Елена Викторовна. Кандидат психологических наук, Институт социального тренинга и психодрамы.
Журнал «Психодрама и современная психотерапия» №2 2007, Стр 4-10
